Александр Андреев - Очень хочется жить. Рассудите нас, люди

Алеша рассмеялся, вздохнул.

— Ох, трудная это работа — просить руки!.. — Он взял мою руку и прижал к своей щеке, к губам. Глаза его неестественно блестели в темноте.

АЛЕША: Я всегда испытывал какой-то трепет перед свиданием с матерью после каждой отлучки. В детстве я возвращался из школы с таким ощущением, будто не виделся с ней страшно долго. В армии, неотступно преследуя, тревожила одна и та же картина. Вот я взбегаю по шаткой деревянной лесенке, вот отворяю дверь, в коридоре стоит мать, и я вижу ее глаза. Когда на глаза ее набегают слезы, то кажется, что они мерцают, как звезды, рождая лучики света. Она являлась перед моим взором всегда добрая и обеспокоенная. Эта обеспокоенность родилась в ней, должно быть, в тот момент, когда я сделал первый самостоятельный шаг, и не покидала ее до сих пор: не споткнулся бы, не упал бы… Казалось, тоска и нежность всех сыновей прошедших тысячелетий заполнили мое сердце.

Сердце мое тревожно вздрогнуло, когда я вошел в свою комнату и увидел мать. «Неужели случилось что?» — подумал я в первый момент. Она сидела на моей койке, худенькая, притихшая, кроткая — терпеливо ждала меня. Голова ее была повязана белым чистым платком — по-старушечьи.

За столом Анка и тетя Даша перебирали гречневую крупу. Втроем они вели тихую женскую беседу.

Я наклонился, и мать поцеловала меня в бровь.

— Давно ждешь? — спросил я.

— Вроде недолго, — ответила она.

Анка заметила с явным недовольством:

— Ничего себе — недолго! Пришли засветло, а сейчас поздний вечер. Распустились совсем. Скоро я за вас возьмусь!..

Мать ласково улыбнулась, глядя на нее:

— Да разве справишься ты с ними, такими верзилами. Маленькая-то ты какая…

— Справится, — сказала тетя Даша. — Я помогу, если что…

— Они у меня вот где все! — Анка показала матери крепко сжатый кулачок, и они все трое рассмеялись.

— А ребята где, Аня? — спросил я.

— Петр в институте. Трифона прогнала к Илье задачки решать.

Я сел рядом с матерью, взял ее шершавую, в морщинах, руку в свои.

— Совсем забыл ты нас, сынок, — упрекнула мать. Она не удержалась бы от упреков, если я отлучился бы даже на один день. — От Семена только и узнаем, что ты жив и здоров…

— Все некогда, мама, — сказал я невнятно. Анка взглянула на меня с тонкой улыбкой: она-то знала, кому принадлежало все мое время. — Как старик, мама? — спросил я.

— Отец тоскует без тебя, Алеша, — ответила мать. — Часто остановится посреди комнаты, вздохнет и скажет с обидой: «Не раз небось мимо дома проходил, а не заглянул. Что за люди пошли, не понимаю!..» Иван с Татьяной получили квартиру, в Измайлове теперь живут. Так отец один теперь весь день. И вечер тоже. Ну и… Зайди ты к нему, пожалуйста, покажись.

— Завтра зайду, мама. — сказал я, мне вдруг стало глубоко жаль отца, — Обязательно. Поговорить надо.

— Может, переехал бы назад, Алеша? — спросила мать несмело и просительно. — К нам?

Тетя Даша пристально взглянула на меня, ожидая, что я отвечу. Я замялся;

— Стоит ли, мама, я уж привык тут…

Тетя Даша как будто с облегчением вздохнула.

— Я знала, что он так скажет, — заметила она, обращаясь к матери. — Ох, и зараза — это общежитие! Засасывает, как болото. Неуютно у нас тут, шумно, как на базаре, да и не приспособлено для семейного гнезда. Об удобствах знаем понаслышке. А поди ж ты! Уезжать неохота. Я и сама тревожусь: как буду жить в новом доме, одна? Не представляю даже…

— Конечно, — сказала Анка, ссыпая крупу в кастрюлю. — Все время на людях, всегда вместе. Хотя и хочется все-таки пожить в отдельной квартире с чистой кухней, с ванной…

Мать озабоченно следила за мной, за Анкой.

— Думала, тебе здесь голодно, сынок. Теперь вижу, что ошибалась. С такой хозяйкой голодными не насидитесь. И до чего же ты хорошая, девушка, — сказала она Анке. — Веселая, все умеешь.

Анка засмеялась.

— Это я только с виду хорошая. А на самом деле я озорная!

— Да уж видно, какая ты озорная… — Мать поднялась и стала прощаться. Она поцеловалась с тетей Дашей, потом с Анкой, и мы с ней вышли.

Я проводил мать до метро. Расставаясь со мной, она напомнила еще раз:

— Зайди непременно. Да, забыла сказать; Лиза в родильном доме. Девочку родила. А с Семеном творится что-то неладное…

На другой день, перешагивая порог старого дома на Таганке, я думал об отце, о предстоящем мужском разговоре с ним.

В коридоре племянница Надя схватилась обеими руками за полу моего пиджака и потянула в комнату.