Александр Тамоников: Наживка для вермахта

Так Шубин начал исполнять новые для себя обязанности. Все для него было новым. Он никогда не командовал частью крупнее роты, никогда не воевал в пехоте, никогда не занимался формированием новой части буквально с листа. Но он привык не теряться ни в каких обстоятельствах и сейчас действовал так же, как привык действовать во время рейдов в тыл врага: решать возникающие вопросы быстро, напористо.

Он познакомился еще с двумя лейтенантами, находившимися в общежитии, – Наумом Либером и Геннадием Котовым. Познакомился также и с сержантами, и с некоторыми рядовыми. И к двенадцати часам, к назначенному им самим сроку, формирование взводов и рот было завершено. Тогда Шубин приказал только что назначенным командирам построить свои подразделения в колонну, сам встал во главе этой колонны, и они пошли на склад получать оружие и паек. И тут же, не отходя далеко, поставив оружие в козлы и выставив возле них часовых, батальон отправился на обед.

После обеда в штаб Шубина продолжали прибывать люди, приезжающие в Райгород из Вязовки, Ахтубы и из других мест. Так в батальоне добавилось еще двадцать рядовых и один сержант. Но все равно выходило, что четырьмя взводами командовали рядовые.

В семь вечера, когда стало темнеть, Глеб построил свой батальон возле общежития. Он ходил вдоль строя, иногда спрашивал у того или иного бойца имя, иногда делал замечания. Значение этого построения состояло не в знакомстве с солдатами (хотя это тоже было важно), а в знакомстве солдат со своим командиром. Бойцы батальона должны были ощутить себя единым целым, должны были научиться узнавать своих командиров взводов и рот. А те – привыкнуть управлять своими бойцами.

Шубин уже собирался закончить построение и дать команду «Разойдись!», когда прибыл посыльный из штаба фронта. Он сообщил, что готовы суда, которые должны отвезти отдельный батальон Шубина в Сталинград. Тут же он вручил капитану приказ, подписанный полковником Цымбалюком. В нем отдельному батальону Шубина предписывалось прибыть в район Мамаева кургана, в распоряжение командующего 62-й армии генерала Чуйкова.

– Так что скорее давайте! – закончил свое сообщение посыльный. – Суда вас ждать не будут.

– Батальон, стройся! – скомандовал Шубин. – Напра-во! Шагом марш!

И батальон прямо с построения отправился на пристань.

До пристани надо было шагать больше часа. Когда они подошли к Волге, уже стемнело. У берега покачивались три речных судна. Даже в темноте было заметно, какие они древние. И не только древние, но и пострадавшие в боях: на трубах и бортах кораблей виднелись наскоро заделанные пробоины.

На каждый корабль могло поместиться не больше 70 человек. А в батальоне Шубина столько и было – всего 211 солдат и офицеров. «Так мы и не дотянули до двухсот пятидесяти человек, о которых говорил Цымбалюк», – подумал Шубин.

На каждое судно поместилось по одной роте. Шубин сел на корабль, на котором плыла первая рота лейтенанта Гришина. Вот погрузка закончилась, и корабли поспешно отошли от причала.

– А чего вы так спешите? – спросил Шубин у командира корабля.

– А чего тут стоять? – отозвался капитан. – Ждать, пока фрицы прилетят? У них пристань – место пристрелянное. Конечно, наши зенитчики их отгоняют, как могут, а все равно здесь лучше не стоять. На волжском просторе безопасней.

Суда шли между низких в этом месте волжских берегов. На обоих берегах не было видно ни одного огонька. Так они плыли час, и другой, и третий. Но вот впереди, слева по ходу движения корабля, то есть на западном берегу Волги показалось зарево. Оно ширилось, росло, и уже стало видно, что это многочисленные пожары.

– Вот он, Сталинград… – произнес Гришин, стоявший рядом с Шубиным. – Сейчас будем проходить район завода «Красный Октябрь», где воевала наша дивизия. Интересно, сейчас нам не в тех ли местах придется воевать?

– Нет, дальше, – ответил Шубин. – Нам приказано прибыть в распоряжение Чуйкова в районе Мамаева кургана.

– Да, это тоже известное место, – кивнул лейтенант. – Мамаев курган, кажется, трижды переходил из рук в руки.

Между тем на палубе происходило некое движение. Артиллерийские расчеты, сосредоточенные возле двух расположенных на корабле зенитных орудий, засуетились возле своих пушек. Они пристально всматривались в небо. И вскоре стало понятно почему. В небе послышался гул моторов, и вода перед носом корабля вспенилась от взметнувшегося разрыва.