Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

Под утро спецы из "Руси" притащили двух "языков". Первым шел кавказец лет сорока, с рыжей всклокоченной бородой и отсутствием усов, на ногах кроссовки, камуфлированные штаны заправлены в носки, пятнистая куртка измазана глиной, руки связаны за спиной. За ним, подталкиваемый стволом автомата, плелся молодой парень в спортивном "адидасовском" костюме, грязном и пыльном, на лице едва пробивается черная бородка, усов нет, тоже со связанными руками. За пленными шли четверо знакомых офицеров-спецназовцев. Они остановились недалеко от 172-го танка, кто-то из спецов пошел на КНП доложить. Языков поставили на колени, приказав упереться лбом в землю. Через несколько минут со стороны командного пункта показалась группа старших офицеров, спешивших вниз. Подбежав к пленникам, они стали избивать их, пинать ногами в начищенных до блеска берцах, что то крича и матерясь.

– Информацию "выбивают", – пошутил Пермяков.

– Ага, толпой на двоих, да еще со связанными руками, – презрительно сплюнул Щербаков.

– А ты думаешь, Саша, вахи наших пленных чаем угощают? – сказал капитан. – Как баранам горло режут. Так что ты погоди тут со своей сердобольностью.

Видимо устав пинать пленников, боевиков развели по разным сторонам и прямо тут же у каждого стали требовать обозначить на карте места огневых точек, схронов боеприпасов, указать количество боевиков в селах. Молодой парень довольно живо что-то показывал на карте, вытирая кровь, сочащуюся из разбитого носа. Старый упорно молчал. Тогда несколько офицеров-ВВшников потащили его к танку и стали привязывать за руки и ноги к еще теплой от вчерашних выстрелов танковой пушке.

– Не хочешь говорить, собака ваххабитская, – орал в ухо боевику один майор, – твое право. Сейчас танк стрелять начнёт, а ты на пушке болтаться будешь! Знаешь, что бывает, когда пушка стреляет? На всю жизнь глухим дебилом останешься! Срать и ссать под себя будешь до самой смерти, а Аллах таких обосранных в рай не принимает! Механик! – крикнул он сидевшему на башне и наблюдавшему за этим цирком Марченко. – Заводи танк!

– Не надо заводить! Я всё покажу! – ваххабит дергался на пушке, словно пойманная рыба на кукане.

Часов в девять утра вновь начался обстрел Карамахи. Территорию села условно разделили на квадраты, и теперь каждый танк методично долбил по своему участку, разрушая дома практически до фундамента. По данным разведки и из показаний "языков", ваххабиты по-прежнему скрывались на территории села. На картах обозначили новые огневые точки боевиков. Визуально передвижений живой силы или техники ваххабитов не наблюдалось. Щербакову наскучило сидеть на месте командира и смотреть, как Кравченко практикуется в стрельбе по неподвижным мишеням.

– Слышь, Кравченко, – сказал Александр наводчику, – следующий конвейер я стрелять буду.

– Да не вопрос, товарищнант, – ответил боец.

Танк, отстреляв 22 снаряда, откатился назад, на загрузку. Опять тяжелые снаряды, вытащенные Щербаковым из накрытых брезентом ящиков, скрывались в башне танка, укладываясь в конвейер с помощью Обухова и Кравченко.

Танк снова на позиции. В прицел видно разрушенное село и черный дым от горящих камазовских покрышек, почти вертикально поднимающийся в синее небо. Сидя на командирском месте, Александр всё это время наблюдал за Кравченко, поэтому порядок действий выучил наизусть. Выбрав дом поцелее, Щербаков нажал на кнопку АЗ, автомат зарядил пушку, навёл на цель, нажал кнопку под правым большим пальцем – замерил дальность лазерным дальномером, и пушка автоматически встала на нужный угол возвышения. Правый указательный палец надавил на кнопку "чебурашки" и грянул выстрел. В башне запахло сгоревшим порохом, через мгновенье пустой поддон заряда вылетел через маленький лючок вверху башни, звякнув по куче таких же поддонов, во множестве разбросанных позади танка. В рассеявшемся дыму стало видно, что половина дома превратилась в груду дымящихся обломков. Снова АЗ, боковым зрением видно, как снаряд залетает в казенник пушки, за ним задвигается заряд. Вновь выбор цели и выстрел. Еще одним домом, где, возможно, прячутся боевики, меньше.

После обеда на микроавтобусах, сопровождаемых БТРом, приехали телевизионщики различных каналов и пресса. С огромными фотоаппаратами и телекамерами они разбежались по огневым позициям, подбирая в видоискатель нужный ракурс для своих репортажей и статей. Загрузка танковых конвейеров превратилась в фотосессию. Солдат, таскающих тяжелые снаряды, фотокорреспонденты просили принять ту или иную позу, задумчиво курить, глядя в даль, целиться из автомата в сторону разрушенного села. Другие репортеры засыпали несколько смущенных таким напором солдат вопросами о службе, войне и тому подобном. Параллельно упитанный журналист с надписью "НТВ" на черной жилетке с множеством карманов вел репортаж на фоне дымящегося Карамахи. Поснимав пару часов солдат, стреляющие танки и пикирующие на села истребители, корреспонденты уехали в сторону Кадара, посоветовав солдатам смотреть себя по телевизору и читать в газетах, правда, не сказав, где всё это в данной обстановке можно взять.