Михель Гавен - Дорогая Альма

— На нашей территории? — переспросила Маренн. — Это где? В госпитале? Это невозможно. Да и как его довезешь? А на нейтральной территории — это где? Как ты себе представляешь?

— Например, в машине. В машине с открытым верхом, чтобы не было очень тесно. Ты сможешь оперировать в машине? — спросил Раух серьезно. — Это возможно? Я буду сидеть за рулем, их человек — рядом со мной, под моим контролем.

— Но мне потребуется ассистент, возможно, — возразила Маренн.

— Придется обойтись без него. Не верю, что ты не сможешь. В крайнем случае попросим эту фрейлейн Варю. Но не хотелось бы. — Раух слегка поморщился. — Неизвестно, как она себя поведет, когда окажется не наедине с нами, а среди своих, к тому же с оружием. Так что придется справляться одной, Мари. Во всяком случае, это надежнее.

— Я думаю, Иван поможет, — решила Маренн, помолчав. — Его все равно надо брать с собой переводчиком. Иначе нам не объясниться с ними. Ему же большого резона надеяться на большевиков нет. Он из бывших дворян, его уже арестовывали, доверие к нему низкое. Попадись он в лапы НКВД, ему сразу припишут предательство, даже если он его и не совершал. Так что он скорее на нашей стороне, я думаю.

— Возможно, ты и права. Но надо быть очень осторожными. И с Иваном тоже, — предупредил Раух. — В сложившихся обстоятельствах люди склонны действовать скорее на эмоциях, чем по разуму. Могут взыграть патриотические чувства, не исключаю. Что говорить об Иване, когда свои землю носом роют, чтобы донести. Вот взять эту медсестру Беккер, например. — Он усмехнулся. — Ладно, подождем. Решать тебе. Ты старший по званию, и тебе делать операцию. Но то, что я предлагаю — самое надежное в создавшейся ситуации. Сейчас пошлю запрос по поводу этой Беккер, — пообещал он. — Кроты в норе здесь нам совершенно ни к чему, это правильно.

До вечера никаких известий от лесничихи не поступило. Воспользовавшись передышкой, Маренн вышла на полукруглую террасу, окруженную невысокими мраморными колоннами. Довольно широкая, она служила крышей для входа в дом, и выйти на нее можно было из трех комнат второго этажа, в том числе и из малой гостиной Свирских. Вокруг царила тишина. Заросший сад смотрелся сверху как безбрежное море зеленой листвы, подернутое сизой дымкой вечернего тумана. Багряные лучи заходящего солнца золотили извилистую ленту речки вдалеке.

— Можно представить себе, как Свирские вот в такие теплые летние вечера сидели всей семьей здесь и пили чай с вареньем, глядя на округу, — произнесла Маренн и, облокотившись на перила балюстрады, закурила сигарету.

— Красиво. Наверное, степенно беседовали о событиях дня. Никто и представить себе не мог, что однажды этот дом опустеет, сад зарастет так, что превратится в лес, а их любимое озеро — в болото. Я никогда не устаю удивляться, как беспощадна природа. Несмотря на все наши представления о ней — мол, она такая хрупкая, страдает от человека. Как только человек перестает ей сопротивляться, она мгновенно ставит его на колени. Вот, например, тяжелые болезни — это тоже природа. Без всякой войны инфекция способна выкосить добрую половину человечества. Страшная стихия. И как все стихийное, беспощадна. Просветители были тысячу раз правы — только разум может ей противостоять.

— Ты думаешь, у Свирских действительно была возможность вдоволь мирно беседовать? — Фриц подошел к ней и встал рядом. — Как я понял, отношения у них в семье были сложные, запутанные, папаша шалил немало, не исключено, что прижил и детишек на стороне, а это тоже наследники, претендующие на состояние, которое давно уже превратилось в прах. Сынок Казимир тоже жил на широкую ногу. Использовали приданое Потоцких, чтобы залатать дыры, да все равно не хватило. Думаю, они больше спорили по вечерам, чем предавались философским беседам.

— Может быть, ты и прав, — согласилась Маренн.

— Я здесь уже четвертый день, нам так ни разу еще и не удалось побыть наедине. — Фриц понизил голос и положил руку поверх ее руки.

— Здесь нет такой возможности, — ответила Маренн, все так же глядя на реку. — В госпитале я не могу себе позволить ничего подобного.

— Ну да. Не хватает отеля «Кайзерхоф». — Фриц усмехнулся. — Но и там ты соглашаешься не часто. А здесь у нас тоже есть отель — наша машина. Это прекрасная вещь. Поднял верх — отель, опустил — операционная. Поедем сейчас. — Он притянул ее к себе, целуя шею.

— Куда, в лес? — Маренн пожала плечами. — Поедем. Но не сейчас. Сейчас, я думаю, нам придется отправиться в другом направлении. Я почему-то уверена, что лесничиха придет.