Михель Гавен - Дорогая Альма

— Ну, поплачьте, поплачьте, — согласилась она вслух. — Может быть, легче станет. Вызовите мне срочно медсестру Вагнер со второго поста, — приказала она подскочившему дежурному. — У меня раненый на операционном столе. И запишите медсестре Беккер взыскание за самовольный уход с операции.

— Госпожа оберштурмбаннфюрер, медсестра Вагнер.

Подбежала молоденькая девушка с аккуратным, круглым личиком в веснушках. Из-под шапочки выбивались яркие рыжие волосы.

— Медсестра Вагнер.

— Хорошо, — кивнула Маренн. Подготовьтесь и заходите в операционную. Будете мне ассистировать.

— Но, госпожа оберштурмбаннфюрер… — Девушка была явно ошарашена. — Я всего лишь неделю здесь. Переведена из Верхней Силезии. Я никогда не ассистировала на операциях, — проговорила она растерянно.

— Медсестра Вагнер, у нас пациент на операционном столе, — оборвала ее строго Маренн. — Мойте хорошенько руки, надевайте маску и перчатки, и я вас жду. Будем учиться.

— Слушаюсь, госпожа оберштурмбаннфюрер. — Медсестра исчезла в соседней с операционной комнате. Спустя несколько минут она появилась у операционного стола.

— Я готова.

— Хорошо, — кивнула Маренн, бросив на нее взгляд, — возьмите тампоны, надо осушить рану и подготовьте нитки. Шовный материал — в том ящике. — Она показала на каталку, на которой стояли медикаменты. — Вымочите хорошенько в спирте и подавайте, — распорядилась она. — Вот так, хорошо. Не дрожите, все у вас хорошо получается, — подбодрила она девушку, заметив, что та белее снега от волнения, и это заметно даже под маской. — Дайте пинцет и щипцы, смотрите, пригодится на будущее. — Маренн наклонилась над пациентом и аккуратно начала зашивать рану с центра. Держа щипцами иголку, она протыкала здоровую ткань в нескольких миллиметрах от раны и проводила стежок через рану, придерживая пинцетом ее края.

— После каждого стежка надо накладывать узелок, — проговорила она негромко, — иначе держаться ничего не будет. Но смотреть, чтобы он оказался на здоровой коже, а не на ране, иначе тоже все насмарку. Вас перевели на Восток за какую-то провинность? — спросила она медсестру.

— Нет, что вы, — ответила та. — Я сама попросилась. Мне сказали, что на занятых на Востоке территориях медсестер не хватает, и я решила поехать. Хочу приобрести побольше опыта. В Силезии я в операциях не участвовала, только на перевязках и послеоперационном ведении, — добавила она. — Здесь попросилась сразу, но мне отказали. Сказали, раненые тяжелые, нужны опытные люди, не место здесь учиться.

— Ну вот и случай представился, — кивнула Маренн. — Теперь все время будете мне ассистировать, — решила она. — Как вас зовут?

— Гертруда.

— Я распоряжусь, чтобы вас перевели на первый пост, а фрейлейн Беккер пока поработает на втором. Она немного устала от нагрузки, — добавила Маренн. — Ну, вот и все, — заключила она, завязывая последний узелок. — Теперь раненого можно выводить из наркоза и везти в палату. Особенно не переживайте. — Маренн ободряюще прикоснулась к руке девушки. — Если хотите стать хорошей медсестрой, а потом и хирургом, бояться нельзя. Считайте, что это ваш шанс. Я помогу вам. Когда-то и мне вот так же повезло, — добавила она мягко. — Операционная медсестра заболела и не явилась на операцию, и некому было ассистировать. Вызвалась я. А оперировал очень известный хирург. Ему понравилось, как я работаю, и он стал все время меня вызывать. Так я многому научилась. Это было давно, в двадцать втором году, в Чикаго. А до того мне только разрешали убираться в палатах. Вот и у нас с вами сложилась такая же ситуация.

— Спасибо, госпожа оберштурмбаннфюрер, — горячо откликнулась Гертруда. — Я мечтала стать операционной сестрой, это верно. И если получится, хочу стать хирургом, как вы. Поэтому я и попросилась, где сложнее.

— Это похвальное желание, — подтвердила Маренн. «Одни готовы ухватиться за первого приехавшего офицера, чтобы вернуться в рейх, а другие, напротив, оставляют дом и едут в неизвестность, чтобы научиться профессии, — подумала она. — Люди — разные. Но вторые мне явно ближе».

— Распорядитесь, чтобы санитары везли следующего, — попросила она Гертруду.

В середине дня, когда был объявлен обед, Маренн вернулась в кабинет. Раух сидел на подоконнике и читал свежий номер газеты «Фелькишер беобахтер».

— Что пишут? — поинтересовалась она, усаживаясь за стол.

— Очередные реляции о победах, статья Геббельса. Все как обычно, — ответил тот.