Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

И у меня крутились в голове подобные мысли.

— Жалко парнишку Иннокентия Князева. Как же доложить Борзову о гибели его крестника? Прошляпили!

— Допустили непростительную ошибку, — согласился Яковлев. — Но не думаю, что фон Креслер расстрелял нашего Иннокентия. Он ему нужен живым. Младший лейтенант знает полковника Дубова, и фон Креслер будет пытаться получить от пленного о Дубове некоторые подробности, неизвестные Богачу.

Если Яковлев прав, то и в этом случае Князеву не позавидуешь.

Фронт контрразведки не имеет четких границ. Бои идут всюду. И, как на настоящей войне, в этих невидимых боях невидимого фронта гибнут люди. Товарищей по оружию всегда жаль. Но их смерть не должна заслонять главной цели…

Я пытался абстрагироваться от судьбы Князева, шофера, сержанта из оперативного взвода, выделить в событиях коренное, важное.

Если Богача освободил фон Креслер, то в этом есть и свой плюс: не надо устраивать хитроумных побегов, все получило свое естественное развитие.

Но в руки вражеской контрразведки попали трое наших товарищей.

Князев. Я не сомневался в нем ни на мгновение. Этот хрупкий паренек из тех, которые умеют молчать на самых жестоких допросах. Разве что на какую-нибудь провокацию попадется: маловато у него опыта и чекистского, и житейского. Он расшифровывал сообщения Сугонюка. Но каким образом шифр очутился в советском разведцентре? Убежден, что Князев не проговорится. И тогда возникает версия, что его нам передал… Чухлай. Богачу я намекал, что Чухлай «наш человек». Князеву я тоже об этом сказал. Но он скорее проглотит язык, чем выдаст «товарища». А жаль… Тут бы его слово встало в строку.

Шофер. Малоизвестный мне человек. Его вместе с машиной ко мне прикомандировали из областного НКВД. По долгу службы никаких секретов не знал. Но достаточно фон Креслеру составить «безобиднейший» перечень мест, где я бывал, и список людей, ездивших со мною в машине, чтобы получить некоторое представление, чем я занимался последнее время. Впрочем, гитлеровской контрразведке это было известно от Крутого и от капитана Богача, которого я допрашивал, используя известные мне факты из деятельности группы «Есаул». А что нового мог узнать фон Креслер из скупых обмолвок шофера? Мы с ним ездили на место возведения оборонительных сооружений. Там я встретился с Надеждой Сугонюк. Потом мы проведали тетку Прохора Сугонюка, у которой в Светлово жила Надежда. Затем — к посадке, где Прохор «нашел» немецкий парашют. Впрочем, машину я оставлял далеко в стороне. Не слыхал и наших деловых разговоров с Надеждой. Единственное, что он может подтвердить: мы с ней встретились случайно и не сразу узнали друг друга. Это, пожалуй, было даже в пользу Надежды. По крайней мере, достаточно продумать ответы на возможные вопросы по этому поводу, чтобы обезопасить ее. Предположим, она интересовалась: не знаю ли я чего о Филиппе Андреевиче? Дальше пеленгаторов шофер меня не возил, в Александровку я ездил полуторкой Копейки. Мы бывали с шофером в Ивановке, в лесничестве, возле дома Сегельницкого. Наконец, прямо в машине арестован Крутой.

Сержант из взвода оперативной службы. Он знает некоторые детали по нашей операции «Встреча десанта». И подтвердит, что мы были достаточно осведомлены, поджидая «гостей с той стороны»: знали место, день и час приземления. Разработали несколько вариантов, один из них на случай встречи большой группы. От кого мы могли получить столь точные сведения? Пусть фон Креслер ломает голову. Но сержант в курсе, что мы все время крутились возле дома Сугонюка, не заходя в него. О чем мог сказать этот факт? О том, что мы ждали появления «гостей». Но если Чухлай — советский разведчик, то он должен был сообщить нам все данные, и тогда у нас не было бы необходимости в громоздкой работе по наблюдению. Но этот же факт можно было истолковать и по-другому: после гибели Чухлая мы ждали, что к Сугонюку кто-то все же придет. А когда задержали Богача, Иванова-Бекенбауэра, Крутого и узнали, что десант высадился не в районе Александровки, а совсем в другом месте, взяли уже бесполезного теперь Сугонюка.

Из всех таких рассуждений и прикидок выходило, что пока опасаться нечего. Но это были мои рассуждения, человека, которому хотелось, чтобы интересный замысел не провалился. А как оценит факты фон Креслер?

Звонок Борзова из Москвы был очень кстати.

— Прежде всего, я вам передаю личную благодарность наркома обороны за выявление и уничтожение группы «Есаул». Благодарность будет вписана в личное дело всем принимавшим в ней участие.