Вадим Пеунов - Об исполнении доложить

Сугонюк с явным безразличием ответил:

— Передам. Теперь все равно.

Но он не мог не понимать, что означает это согласие: затевается игра с гитлеровской контрразведкой, и он в ней — первая скрипка.

Надо признаться, я не ожидал, что он так быстро поддастся. Почти без сопротивления. А я готовился к напряженной борьбе. Удача! Но какая-то горчинка в этом была, Сугонюк сломался. Не я его одолел, а он сам рухнул, как старый, ветхий домишко. Хватит ли у него внутренних сил, чтобы подняться и своим упорством, невероятной трудоспособностью, преданностью искупить ту огромную вину перед Родиной, которая за ним накопилась?

— Теперь ответь мне вот на какие вопросы: что ты делал позавчера на ростовской толкучке, как дал знать о себе Иванову и о чем договорились с ним на Таганрогском шоссе?

Ерзает Шоха на стуле, будто на гвозде сидит: и так повернется, и эдак.

— Выходит, водили меня?

— Нет, не тебя, а Иванова и Архипа Кубченко. Заодно держали на примете дом его матери, где прописан Николай Николаевич Селиверстов.

— Что же вы тогда с нами в кошки-мышки играете! Давно бы всех к ногтю.

— А куда спешить? — отвечаю спокойно. — Может, еще каких гостей бог пришлет, а ты поможешь их взять и тем самым заслужишь у Советской власти снисхождение. Когда прибудут?

— Не знаю, — промямлил он, — но вскоре. Может, Филипп Андреевич затем и вызывал к себе Иванова. А видел он меня на базаре. Выменял я водку, прохожу мимо него, он шепнул: «В пятнадцать на таганрогском КПП».

«А вот эту встречу Шохи с Ивановым наши следопыты проморгали, — подумал я. — Сосредоточили все свое внимание на водочных королях…»

— Когда и где должны встретиться Чухлай с Ивановым?

— Послезавтра у меня в доме. Иванов работает в заготконторе. Приедет покупать у людей скот.

Впереди еще два дня, есть время сориентироваться. Посмотрим, что ответит Шохе центр.

Следующим вечером Сугонюк вышел в эфир. Для того чтобы все было логичным и естественным, текст телеграммы составлял он сам, я лишь дал ему мысль: пусть использует привычные для него обороты речи. Шоха зашифровал, Князев на всякий случай проверил. Ответ пришел резиновый: «Все оставить на своем месте. Пятый выйдет из больницы — решим. Регулярно информировать о его здоровье».

Если бы кто-то из моих людей допустил ошибку, подобно чухлаевской, что бы я посоветовал остальным? Немедленно принять все меры предосторожности: рацию и контейнеры переправить в иное место, Сугонюку временно исчезнуть, установив за своим домом скрытый контроль. Но германский центр не дал своему никаких конкретных указаний. Это настораживало.

Подождем Иванова. Только не ссадили бы наши его с машины, не лишили транспорта.

Я с Ростовом поддерживал связь по рации взвода оперативной службы. Передал Яковлеву новости. Он меня разочаровал. «Уже ссадили. И основательно. ЗИС шел впереди, неожиданно затормозил. Газик Иванова налетел на кузов, разбил свой радиатор».

Оставалось надеяться на изворотливость самого Иванова.

Мне хотелось, чтобы Надежда подзадержалась в Светлове. Уж очень неестественно выглядело бы совместное проживание под одной крышей: она, Сугонюк и мы с Князевым и Истоминым.

Но предупредить капитана Копейку я не смог. Надежда вернулась на следующее утро.

Встречал ее на веранде Истомин, проводил в одну из дальних комнат, где у нас с нею и состоялся разговор.

— Слово свое держу, до победы вместе. Пока поживу в твоем доме. Не возражаешь?

— А Шоха где? — поинтересовалась она.

— Здесь же. Тебе с ним лучше не видеться. Он не должен знать о смерти Чухлая.

— С Шохой, как и с Чухлаем, у меня все в прошлом. Выслужит он у вас помилование, не выслужит, наши с ним стежки-дорожки разбежались.

Она говорила это спокойно, будто о чем-то давно решенном или само собою разумеющемся.

— Но в любом случае он не должен подозревать о нашем с тобою «родстве».

Она все понимала.

— Чужие, впервые встретились.

Началась жизнь взаперти. Мы, четверо мужчин, днем на улицу не выходили, нашим информатором и снабженцем была Надежда.

Но принятые меры оказались бесполезными, Иванов в условленное время не появился. Тут, конечно, дело не в транспорте. Если Чухлай вызывал его по поводу прибытия «гостей», а Иванов знал это, то все равно добрался бы до Александровки. На попутной машине.

Сугонюк понимал, в какую сторону поворачивают события, и предложил:

— Может, отбить еще одну телеграмму? «Жена вернулась из больницы, проведывала Пятого. Он приглашает к себе. Надо ли являться?»