Александр Лозневой - Эдельвейсы — не только цветы

Новички были голодны, но никто из них и словом не обмолвился об этом. Накормить бы, да в гарнизоне почти не осталось продуктов. Все надежды на Митрича и солдат, ушедших в тыл врага. С часу на час ожидали их с хлебом, но они не появлялись, «Поделимся последним», — решил Головеня и приказал Егорке отвести «пополнение» на кухню.

В списке гарнизона прибавились новые фамилии: Виноградов, Убийвовк, Стрельников.

На рассвете подошли еще четверо таких же уставших, измотанных боями солдат. По их рассказам, к подножию гор подошла вражеская часть. По всей вероятности — горная: ни танков, ни автомашин не видать, есть лошади, мулы. Четверке удалось снять часового: вот его автомат, гранаты, Железный крест и эта темно-синяя книжечка.

Лейтенант ухватился за книжечку, но не смог разобрать в ней почти ни слава. И тут вспомнил рассказ Наталки, как она собиралась поступить в институт иностранных языков, как еще в школе дружила с дочерью немца-ветеринара…

Наталка сравнительно легко перевела первые фразы. Книжечка оказалась дневником немецкого солдата. На первых листах шло описание пути, проделанного им на пароходе из Франции в Грецию. «Жди нас с победой, родной Франкфурт!» — восклицал автор, ступив с оружием в руках на землю древней Эллады.

— А вот тут говорится, как он прибыл в Югославию, — продолжала Наталка, — и четыре дня бродил в порту Сплит. Далее разговор с друзьями о России, куда они, наверное, тоже попадут, чтобы и там навести новый порядок. Но кое-где в дневнике уже проскальзывают нотки тревоги, на автора, видимо, находило уныние. Затянувшаяся война нервировала его.

«Сегодня 16 августа 42 года, — читала девушка, — только что вернулся от обер-лейтенанта Х…»

— Минуточку, — перебил лейтенант. — Шестнадцатого августа? Это значит пять дней назад… Ну, ну, что там дальше?

«Я нахожусь на седьмом небе. На моем мундире горного стрелка, украшенного цветком эдельвейс, — первый Железный крест…»

— Мундир горного стрелка? Цветок эдельвейс?.. Да это же альпийская дивизия, о которой так много шумело немецкое командование. — Лейтенант подсел ближе. — А ну, что там еще?..

Наталка перевернула листок.

— «Эдельвейс — цветок любви и счастья! О, сколько исходил я за ним в Альпах!.. Я все же нашел его и готов был вручить Марте в день помолвки, таков обычай… Милый, древний обычай! Но счастье изменило мне: началась война…

И вот я иду по военным дорогам с оружием в руках. Иду и не знаю, когда закончу свой триумфальный поход. Но я закончу, завершу его победой! О, милая Марта! Я пронесу этот цветок, предназначенный для тебя, через моря и горы, через многие страны и континенты… И пусть он будет сухим и жестким, похожим на тот, что нашит на моем мундире, но ничто не засушит нашей любви!»

— Да вот же он, этот цветок! — воскликнула Наталка, найдя его среди страниц — голубоватый, похожий на звезду эдельвейс.

Лейтенант взглянул на увядший цветок, нахмурился:

— Читайте.

Наталка полистала книжечку, пропуская многочисленные даты — учет посланных писем, и сказала:

— Тут совсем из другой оперы. Вот послушайте:

«О, если бы увидела меня фрау Эди! Она ни за что не узнала бы своего лавочника. О, эта старая, хитрая фрау!.. Кончится война, нарочно явлюсь к ней: пусть полюбуется на победителя. Но чтобы в лавку — ни за какие деньги. Свой магазин открою здесь, в России. Пусть завидует, ведьма! Так и напишу: «Торговый дом кавалера Железного креста Фрица Райта». Здорово, черт побери!»

Лейтенант слушал, а сам думал о другом. Теперь ясно: у подножия гор — вражеский полк или, в крайнем случае, батальон дивизии «Эдельвейс». А все ли он сделал, чтобы преградить им дорогу?.. В гарнизоне почти нет продуктов, мало патронов, считанное количество гранат. И не ошибка ли — его решение остановиться? Этот шаг может стать роковым. Но поступить иначе он не мог. Рискнул. Да и как можно на войне без риска?.. Конечно, все должно обойтись. Однако надеяться на «авось», на то, что «само по себе сложится», — не в его правилах. Воздействовать на обстоятельства, изменять их в свою пользу — вот она, его линия!

В горах есть советские части, подразделения, он теперь твердо уверен в этом. Значит, надо связаться с ними. Объединиться.

Лейтенант поднял голову и неожиданно поймал на себе взгляд Наталки. В этом взгляде, полном уважения и сочувствия к нему, было еще что-то необыкновенно ласковое, трогательное, чего все эти дни ждал и, говоря по совести, опасался. Не то время, чтобы личную жизнь устраивать. Однако, ощутив близость девушки, невольно потянулся к ней.