Олег Меркулов - Ради тебя

Они долго лежали, не шевелясь, не решаясь шептаться, потом Батраков переполз к Никольскому.

— Гроза стихае, — сказал он.

— Да. Одна ракета — и нас перестреляют… Пусть Бадяга отстанет или… Бадяга! — позвал он шепотом. Бадяга не слышал.

К ним подполз Мокеич.

— Надо бы, товарищи, ползти.

— Сейчас, отец, — сказал Никольский и перебрался к Бадяге. — Дай пулемет.

— Зачем? — спросил Бадяга.

— Я прикрою.

— Я и сам могу. — Бадяга обернулся и нащупал у Пескового сумку с магазинами. — Сымай.

Песковой снял сумку.

— Грязи нет, я тащил ее на спине.

Бадяга ощупал магазины, распахнул на груди шинель, сунул один магазин за пазуху, ослабил ремень, заткнул второй магазин за пояс, так что магазин прикрывал поясницу, и затянул ремень.

Им пришлось задержаться еще: впереди вдруг начал стрелять пулемет, за ним застрочил второй, потом еще один, еще, и через полминуты вся первая, если считать с фронта, траншея стреляла из пулеметов, автоматов и винтовок.

Они видели по вспышкам выстрелов, где были немцы и где их не было. Они видели далеко впереди и другие вспышки, это стреляли по немцам. На эти вспышки они смотрели с надеждой и не боялись, что оттуда могут прилететь пули и ранить или даже убить кого-нибудь — пули не разбирают своих и чужих, — а если бы даже кто-нибудь из них и подумал так, то все равно не поверил бы, что это может случиться (немец, конечно, не шел в счет).

Немцы начали стрельбу впустую. Пулеметчику просто что-то померещилось — так на фронте бывает ночью, — и он начал стрелять (когда сам стреляешь, не так страшно), за ним начали стрелять соседи, и стрельба пошла в обе стороны от пулеметчика. С той стороны тоже начали стрелять, но потом обе стороны убедились, что стрелять не в кого, и стрельба, где сама по себе, а где и по команде, затихла.

Наконец совсем стало тихо, и они сползлись теснее.

— Осталось метров полтораста, — сказал Никольский.

— Теперь они не скоро уснут, — сказал Батраков.

— Поползем? — спросил Женька.

— Держитесь левее, — сказал Бадяга. — Там вроде меньше их.

— Ползти тоже рискованно, — сказал Никольский.

— Может, рывком? — спросил Кедров.

— Могут принять за своих, если в рост, — сказал Тарасов.

— Всего метров сто пятьдесят, — повторил Никольский. — Ты что, отец, шепчешься?

— Это я так, — ответил Мокеич, — заканчивая молиться мысленно.

Кедров пощупал автомат — автомат был весь в грязи — взял его в левую руку и достал из-за пазухи вальтер.

— Я с фрицем пошел вперед.

— Если что — без паники, — сказал Тарасов.

— Ну, дедушка… — шепнул Мокеичу Женька.

— Я отстану с Бадягой, — сказал Батраков Никольскому.

— Значит, рывком? — переспросил Песковой.

— Аккуратней, Коля, — сказал Никольский Батракову.

Батраков взял у Бадяги сумку с последним магазином, сунул его за пазуху, а сумку уронил.

— Ты держись ближе к Игорю. Ну, Виктор…

Они встали и пошли. Они шли в три линии: Кедров, пленный и Никольский; левее их, но чуть сзади — Тарасов, Женька, Мокеич и Песковой; правее, шагах в сорока сзади — Батраков и Бадяга. Батраков на ходу сунул Бадяге гранату, повесил автомат на шею и взял в каждую руку по противотанковой гранате. Кедров, пленный и Никольский были у самой траншеи, когда очень близко от них взлетела ракета и они увидели, что прямо перед ними нет никого, но что вправо по траншее, у блиндажа, стоят два немца и ошалело смотрят на них.

— Ivanen! Feuer! (Иваны! Огонь! — нем.) — крикнул один из них, и выпустил очередь из автомата, но впопыхах не попал ни в кого. Пленный рванулся в сторону, и Кедров дал ему пинка в зад и выстрелил из вальтера у него над головой, и пленный перепрыгнул траншею, Никольский швырнул в немцев гранату и, расстреляв по ним треть магазина, тоже перепрыгнул траншею, схватил пленного за руку и вместе с Кедровым потащил его, ругаясь нехорошими словами. Ракета падала, догорая, когда траншею перепрыгивали Тарасов, Песковой, Мокеич и Женька; по ним из выносного окопа застучал легкий пулемет, но в пулеметчиков кинул гранату Бадяга, а потом Батраков угодил в них противотанковой гранатой.

Соседи пулеметчиков на несколько секунд растерялись, и Батраков вслед за Бадягой тоже перескочил траншею. На бегу он бросил еще три гранаты, одну противотанковую и две пехотных — Батраков мастерски работал гранатами, и у него многим стоило поучиться.

Батраков упал рядом с Бадягой. Бадяга короткими очередями бил по автоматным вспышкам и гасил их, а Батраков помогал ему автоматом. После нескольких очередей Бадяга отбегал, держась чуть в сторону от прямой линии, и, когда он расстрелял два магазина, а Батраков полтора диска, они оказались у ложбинки, где лежали Кедров с пленным и остальные, и переползли к ним.