Возможно, он испытывал бы страх, если бы ему не было так холодно. Сейчас страшнее всего был холод. Холод проникал за воротник, в рукава мокрой гимнастерки, сквозь швы, сквозь ткань. Песок леденил голые ступни. Он добрался до своего окопа, - как сильно осыпались стенки! - взялся за телефонную трубку и был счастлив удостовериться, что «Сирень» на проводе.
- Я - «Незабудка»! Алло! Вы меня слышите? Не слышите? У меня все в порядке. Плохо слышно? Говорю - в порядке! В порядке!!! Не поняли? Алло! Проверьте свою линию. Опять не слышно? Дайте к аппарату ноль третьего! Снова не поняли?!
Младшему сержанту было невдомек, что он говорит сейчас очень неразборчиво. А откуда возьмется ясная речь, если зубы отбивают неостановимую дробь? По наставлению полагается трубку брать левой рукой, а Незабудка заметила, что младший сержант как-то неловко держит трубку правой рукой и прижимает ее подбородком.
При свете следующей ракеты она заметила - младший сержант пытается перевязать себе руку. Подошла, увидела, что он сильно раскровянил руку, и принялась ее бинтовать. Ведь когда связист пропускает через кулак невидимый провод, опасаясь потерять его, он часто накалывается об острые сростки, оголенные от изоляции, и стальные иглы раздирают пальцы до крови. Руки бывалого телефониста всегда в шрамах и рубцах.
- А ты обидчивый, - она окончила перевязку.
Младший сержант отрицательно покачал головой, но ничего не ответил; у него зуб на зуб не попадал.
- На-ка вот! - Незабудка набросила ему на плечи плащ-палатку.
Он торопливо завернулся в нее и улегся на песок.
Над рекой установилась тишина - пусть непрочная, обманчивая, но все-таки тишина. Незабудка слышала даже, как плещется вода на быстрине.
По-видимому, немцы не решились контратаковать в темноте или подтягивали силы. Утром бой разгорится снова. Немцы не пожалеют сил, чтобы сбросить худосочный батальон в Неман и отбить «пятачок». Но это будет утром, впереди еще длинная-предлинная ночь и, если не думать об утре и тем самым не укорачивать ночь, можно неплохо отдохнуть.
Они улеглись рядом, так близко, что плечи их почти касались. Он подложил руку с забинтованной кистью ей под голову. Она лежала настороженная, ждала, что он вот-вот полезет с нежностями, как это делали другие, которым она разрешала лечь рядом с собой. Но он лишь спросил: «Так удобно?», и продолжал недвижимо лежать рядом. Краешком глаза она видела строгий профиль, - большелобый, с точеным носом и твердо очерченным подбородком.
Он снял один наушник, но продолжал прислушиваться к тому, что делается на линии. Доносился далекий писк, клочки морзянки, треск, чьи-то позывные и рваные слова команд на другом конце провода. Кто-то вдохновенно матерился басом и проклинал глухого, сонного «Оленя». Время от времени «Незабудка» считала до пяти, подтверждала свое присутствие на проводе. Но «Сирень» безучастно молчала, было тихо и спокойно.
- Какое совпадение! - она весело удивилась. - Меня кличут в батальоне Незабудкой. И вдруг - твои позывные. Вот ведь какие случаи случаются!
- На этот раз случайности нету, - признался он смущенно. - Я вчера попросил эти позывные. У нашего старшего лейтенанта. На узле связи. Сказал, «Незабудка» у меня везучая. Меньше обрывов на линии. Когда Вильнюс брали, меня тоже придали вашему батальону. И тогда на проводе «Незабудка» жила. Ровно месяц назад. Не помните?
- Нет.
- Ну, как же! Я тогда в подвале с рацией сидел. Где вы раненых перевязывали. Ну, тех, кого на улице Гедемина подобрали.
- Бой тот помню. А вот, что ты в подвале сидел…
Она прикрыла глаза, так ей легче было воскресить в памяти ранний вечер тринадцатого июля, душный, пропахший порохом, дымом и гарью, окровавленный вечер…
- Ох, вы тогда на раненых кричали! Ну там, в подвале…
Она с удовольствием закивала.
- Иногда на раненого накричишь и сама успокоишься. И ему не так страшно. Раненый про себя так рассуждает: «Ну, если на меня сестрица повышает голос, значит, мое положение вовсе не такое скверное. Не станет же сестрица кричать на умирающего! Значит, и подвал не отрезан от своих. Зря кто-то сболтнул…» А между прочим наш подвал в форменное окружение попал.
- Ну как же! И медикаментов тогда не хватило. Я вам два своих индивидуальных пакета в руки вложил.
- Все из головы вылетело.
- Разве до меня было?
Как ни силилась, она не могла вспомнить подробностей, но уже твердо знала, что не впервые встречается с младшим сержантом. Да, она видела, конечно, не раз видела эти глубокие темные глаза в темных веках, затененные ресницами, отчего глаза казались совсем черными. Да, она уже не раз ловила на себе его взгляды, неизменно почтительные и преданные.
Читать дальше