Сергей Голяков - Выхожу на связь [Очерки о разведчиках]

У повстанцев оказалось очень мало автоматов. Но зато были советские противотанковые ружья, сброшенные нами с самолетов.

Сноровку в уличном бою повстанцы приобрели хорошую, действовали они хладнокровно и решительно. Выработалась у них и своеобразная повстанческая тактика.

Озлобленные неудачей, гитлеровцы бросили против нашей баррикады танки. Четыре «тигра», один за другим, надвигались по узкой улице. Головной танк бил из орудия прямо по баррикаде и поливал ее пулеметным огнем. Три других танка обстреливали дома по обеим сторонам улицы.

Повстанцы не дрогнули, не отступили. По подземным ходам одна группа подобралась к борту последнего танка, ударила по нему три раза из противотанкового ружья и из автомата обстреляла смотровые щели. Другая группа била из ПТР по остальным танкам. В головную машину из-за баррикады полетела самодельная противотанковая граната; надо было иметь большое мужество, чтобы взорвать такой силы снаряд всего в нескольких шагах от себя. Повстанец, который решился на это, сам был сильно контужен. Зато бросок был очень удачным: поврежденная гусеница слетела, танк покружился немного на месте, уперся пушкой в дом и замер. Задний танк был поврежден меньше. Правда, он задымил, но все же смог отойти, очистив путь к отступлению для второго и третьего. На улице осталась только одна вражеская машина; три скрылись за углом, со страшным грохотом перевалив через груды кирпича и камня.

После недолгого затишья гитлеровцы вновь начали бить по участку Юзефа — на этот раз из ротных и батальонных минометов. Мы укрылись, ожидая начала новой атаки, и снова победа была на нашей стороне — повстанцы удержались на баррикаде. Но потери были тяжелые: сразу выбыло из строя четыре наших товарища. Гитлеровцы же оставили на подступах к баррикаде пять убитых солдат. Раненых они увели.

Трое смельчаков во главе с Юзефом попытались было доползти до убитых врагов, чтобы забрать оружие, боеприпасы, документы и фляги с водой, но безжизненно стоявший посреди улицы танк вдруг открыл пулеметный огонь.

Один из повстанцев пополз к танку.

— Назад, Карковский! — крикнул Юзеф. — Смотри-ка, на что гранату вздумал портить!.. Ребята, тащите побольше дров — мы их одной спичкой возьмем!..

Действительно, через несколько минут вокруг танка полыхал огонь.

Меня вызвал Сенк. Оставив баррикаду, я направился к командному пункту. Там уже шли приготовления к совещанию: два пожилых повстанца сколачивали деревянную скамью, двое других укрепляли ножки откуда-то принесенного стола.

Вечером в подвале Сенка собрались двенадцать командиров подразделений Армии Людовой, а также члены Варшавского комитета Польской рабочей партии. В этой группе людей было что-то знакомое и родное — такое совещание напоминало сбор командиров в штабной землянке одной из наших партизанских бригад. Виднелись пиджаки и френчи, рабочие блузы и военные мундиры, пальто и шинели, сапоги и ботинки.

Приветствие, с которым каждый входящий обращался к Сенку, было по-военному подчеркнуто четким. На утомленном лице Сенка светилась приветливая улыбка. Он каждому дружески протягивал руку, обменивался парой слов, затем вошедший отходил в сторону, садился на скамью и молча ждал. Мне сразу передалась эта атмосфера подтянутости собравшихся командиров, и я невольно стал так же сдержан, как и они.

— Товарищ капитан, вас просит сержант! — позвала меня медсестра, неустанно дежурившая у постели Дмитрия. — Ему стало лучше!

Дмитрий действительно пришел в себя. Он подозвал меня и спросил:

— Товарищ капитан, где мы теперь находимся?

Я подробно рассказал ему о нашем положении. Дмитрий немного взволновался, но потом успокоился, и мы расстались, так как мне надо было идти в штаб. Перед уходом я еще раз попросил медсестру позаботиться о Стенько, присмотреть за ним.

Ночью мы возвратились с Юзефом на командный пункт, где лежал Дмитрий. Сюда в подвал принесли еще несколько раненых с ближайшей баррикады. Сенк при свете коптилки внимательно рассматривал карту, а когда заметил нас, то сказал, обращаясь ко мне:

— Говорят, что Бур получил приказ из Лондона: советских десантников заполучить к себе… Этот тип ни перед чем не остановится.

— Но зачем мы ему? — спросил я.

— Если вы будете в его руках, вожаки Армии Крайовой по-прежнему смогут врать варшавянам, будто бы с Советской Армией у них имеется связь. Ясно?

Когда разговор с Сенком закончился, меня подозвал Дмитрий: