Сергей Голяков - Выхожу на связь [Очерки о разведчиках]

— Штима, кар за меной [22] Хорошо, следуй за мной ( словенск. ). , — ответил партизан, взял лошадь под уздцы и пошел рядом. Через несколько минут их снова остановили, парень произнес какое-то слово, видно пароль, и двинулся дальше. Так повторялось несколько раз, пока добрались до отряда. В свете луны Лена различила небольшие домики, прилепившиеся к горам. Партизан жестом показал деду и Лене, чтобы следовали за ним.

Он ввел их в дом. За длинным столом сидели несколько человек. Они ужинали. Увидев вошедших, навстречу поднялся темноволосый худощавый человек. Поздоровавшись, приветливо пригласил к столу. И тут Лена сказала, что она русская и ей нужен командир отряда. Гром, раздавшийся средь ясного неба, удивил бы, наверное, меньше, чем появление здесь, ночью, в горах русской девушки. Удивление было столь велико, что в комнате на какое-то мгновение воцарилось молчание. А потом все вскочили. Кто-то помог снять пальто, кто-то поставил ей стул, подвинул тарелку, и все принялись угощать ее…

И только после того как Лена поела, поручик Станэ, тот самый худощавый мужчина, сказал:

— Командира нет сейчас здесь, но он скоро должен вернуться… Вам подождать его надо…

До глубокой ночи просидели за столом. В тусклом свете керосиновой лампы лица мужчин казались худыми, суровыми. Говорили о войне, о том, как ждет Югославия мира, как устали люди за эти жестокие долгие годы, как считают они дни, приближающие приход Красной Армии в эти края.

— Не знаю, — сказал один из партизан Лене, — что было бы со всеми на земле, если б не было Советского Союза, Красной Армии. То, что ваша армия вынесла на своих плечах главную тяжесть войны, — это факт. В этом нет никакого сомнения. Как и в том, что она победит. Мы верили в это даже тогда, когда в сорок втором фашисты захватили Крым, проникли на Кавказ, дошли до Волги. Мы все равно верили и ждали… Ждали и боролись…

Но вот откуда-то появилась гитара. Партизан, красивый, стройный парень, взял ее в руки, тронул струны и запел. Лена не понимала слов, но ей казалось, что она знает, о чем поет югослав. Когда он умолк, кто-то из партизан вдруг сказал Лене:

— Спой теперь ты свою, русскую… Просим тебя…

И она, смущаясь, тихо запела «На позиции девушка провожала бойца», а потом «О боях, пожарищах, о друзьях, товарищах…» Она пела о землянке, от которой до смерти четыре шага, пела «Катюшу»…

Низкий, грудной голос волновал людей.

— Еще, Лена, еще спой, — просили они.

И девушка пела. Щеки ее горели. Темнобровая, со слегка вздернутым носиком, густыми каштановыми волосами, она была очень красива в эти минуты. И таким домашним, далеким, мирным повеяло от нее, что глаза партизан потеплели, лица стали улыбчивыми и задумчивыми…

…Лену уложили спать на печку, а партизаны расстелили себе постели прямо на полу. Девушка блаженно потянулась и тут же подумала: «Прямо как у тети Марии». Тетка Лены жила километрах в семнадцати от Павлограда, в селе, и девчонкой Лена любила бывать у нее…

И от этого воспоминания детства Лене вдруг стало так грустно, что на глаза невольно навернулись слезы, и она почувствовала себя такой маленькой, такой слабой. И так ей захотелось, чтобы рядом оказалась мама и сказала: «Ты ж моя доченька, спи, моя хорошая…» Лена прикусила губы и усилием воли заставила себя не расплакаться…

Она услышала тихие шаги. Потом чье-то осторожное прикосновение: кто-то поправил сползший с нее тулуп…

…Спустя два дня вернулся капитан Вася, командир отряда.

— Хорошо, — сказал он Лене, — будем помогать вам. — Он разложил на столе карту района, где действовал его отряд. Показал место, куда в определенные дни будет приходить связной и доставлять сведения…

В тот же день Лена вернулась к своим…

…Фронт приближался. Советские войска и Народно- освободительная армия Югославии в упорных боях одерживали одну победу за другой. Все чаще Иван или Виктор приносили Лене радостные вести. Но чем отраднее становились эти известия, тем труднее было работать в тылу врага разведчикам. Гитлеровцы подтягивали все новые резервы. Любой ценой пытались они удержать в своих руках Югославию.

Каждая встреча со связными партизан могла стать последней. 8 февраля Лена радировала: «Начальнику. Вокруг полно солдат. Ходить невозможно. Все дороги охраняются. — И затем сообщала: — Мариборе помощник начальника станции работает на нас. Связь тяжелая… Лена».

А на следующий день новая радиограмма: «Начальнику. Мариборе 5280 военных, 1500 полицаев, командир полковник Вельтер; гестапо — 300 человек.