Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

У Штудента пользовались не авизентовыми грузовыми тюками, а металлическими цилиндрами-контейнерами длиной около двух метров. Ударяясь о землю, такой контейнер раскрывался механически. Не нужно было тратить время на расшнуровку или вспарывание тюков.

В 1.15 под местечком Малемпре в бою американцев с частями 2-й дивизии СС исход боя едва не решили немцы, переодетые в американскую форму, на американских «Шерманах». Наверное, это были люди Скорцени.

Командир корпуса Риджуэй разрешил Гэйвину снова отвести свои части от наседавших на 82-ю краутов. Отход начался затемно.

Виктор и Эрик поднялись поздно, что-то около полудня. Умылись снегом, побегали вокруг сосен.

— А дома сейчас… — протянул Эрик и замолчал. Потом, после паузы, закончил не так, как вначале хотел. — Дома сейчас шесть утра. Сегодня я поехал бы с Пег с утра в самый большой универсальный магазин «Уанамэйкер» покупать рождественские подарки…

После завтрака направились к опушке Буллингенского леса — густо заросшего островка обширного Арденнского лесного архипелага. Видели, как по дороге быстро прошла колонна средних танков с газогенераторными установками. Таких Эрику еще не попадалось.

Лежа на опушке леса, они смотрели, как вдали на шоссе какой-то краут возился с мотором разведывательного броневика. Из машины вылез и стал прогуливаться рядом офицер.

— Скажи, старик, сколько до офицерика? — спросил Эрик.

— Гм. Метров семьсот пятьдесят.

— Грубо говоря. Нет, я думаю — не больше семисот. А деривация?

— Ветер слабый, поперек сектора стрельбы.

— Не очень профессионально. Сюда бы двенадцатикратный оптический прицел Лаймена. Я поставлю «два». Внимание! Плохо! Очень плохо! Хотя — видел? — офицер мотнул головой, почуял пулю… На, попробуй!.. Но ты даже не тронул прицельную планку!..

— Я привык стрелять в тылу врага на короткие расстояния… Но вот теперь, кажется, удалось.

— Великий боже! Ты попал в офицера! Он упал! Не двигается!.. Да как тебе это удалось?!

— Проверенный русский метод под кодовым названием «авось». Интуиция плюс опыт. Сибиряки у нас белке в глаз попадают.

— Ну да? А у нас хороший охотник — комару в глаз. Смотри. Шофер в полном недоумении. Тормошит офицера! А ну дай-ка сюда! Сейчас я его…

— А шофера зачем?

— Он же нацист, пусть рангом пониже… И этот есть!.. Удачная охота!..

В полдень подстрелили еще двух мотоциклистов на лесной дороге. Один из фольксгренадеров уставился стекленеющими глазами на солнце, и Виктор вдруг увидел, что один глаз у фрица голубой, а другой — карий. Почему-то это удивило его. Немец этот был мал и тощ. В этом он еще раз убедился, когда повесил его маузеровскую винтовку себе на плечо и тут же почувствовал, что ремень винтовки слишком давит плечо. Глянул: тощий фриц продырявил дополнительную дырку в ремне. Да, хлипкие солдаты пошли у вермахта, последыши.

К изумлению и досаде генерала Паттона, ярость наступательного порыва краутов все нарастала. И именно в его секторе, словно Гитлер приказал этим паршивым краутам подкопаться под полководческую репутацию Джорджа Паттона.

— Контратаковать танками днем и ночью! — орал в телефонные трубки бесстрашный генерал, принадлежа к той школе командиров, что искренне уповает на мощь своих голосовых связок. — Ни хрена не видать?! Погода туманная? К дьяволу погоду и вас тоже! Разгоню всех к дьяволу! Разжалую!

А солдаты не поднимались в атаку из своих «лисьих нор». Начхать они хотели на полководческую репутацию Паттона!

Порой генерал принимал и правильные решения:

— Пусть сто первая в Бастони контратакует только днем — днем крауты боятся нашей авиации!

Разведка, пребывавшая в коматозном состоянии все первое время после арденнского сюрприза краутов, начала приходить в себя.

— Докладывает Джи-два. Только что взятые «языки» показывают, что после первых успешных боев им уже три-четыре дня не дают рационов, противотанковых средств и просто патронов…

Паттон не верил разведке, переоценивая ресурсы врага. Генералам это свойственно.

3-я армия потеряла, по официальным данным, убитыми, ранеными и пропавшими без вести 122 323 человека, а немцы — 393 200. Генерал Паттон не верил в эти цифры. Липа! Брехня!..

Эрик сам заговорил о неграх. Сначала спросил, как решается национальный вопрос в Советском Союзе, а потом сказал:

— Да, нам есть чему у вас поучиться!..

Эрик без обиняков признал, что расизм, дискриминация негров — позор Америки. Особенно нетерпимым он был теперь, во время войны, когда негров направляют на фронт, требуя, чтобы они жертвовали жизнью ради страны, в которой они являются гражданами второго сорта.