Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

Кин предложил послать 101-ю дивизию в Бастонь — город стратегического значения, которым непременно попытаются завладеть крауты, чтобы развить дальше свое наступление. Кстати, штаб 8-го корпуса находится как раз в Бастони. 82ю надо, пожалуй, направить в район Вербомонта севернее Бастони, в двенадцати милях от Спа. На том и порешили.

Совещание было прервано срочным донесением из Ставло — городка в восьми милях от Спа. Сообщали, что под городом появились танки противника, взорван мост. Как выяснилось потом, это молодчики Скорцени, переодетые в американскую форму, снабженные всем, вплоть до опознавательных жетонов, снятых с убитых, поднимали панику путем ложных слухов и донесений.

Ходжес и его штаб были в шоке. Они не могли понять, как удалось гитлеровцам, которых они гнали в хвост и гриву из Нормандии через Западную Европу, которые бежали, бросая оружие и технику, вдруг стать вновь грозной и могучей силой, способной нанести столь мощный удар по победоносным американским и британским войскам.

И вот теперь, в эти кошмарные дни и ночи, стали американцы все чаще вспоминать о русских. Теперь вся надежда на героев Сталинграда! Ведь у них самая могучая на свете армия.

Так считал и генерал Гэйвин.

Он примчался на «джипе» в Бастонь. В штабе 8-го корпуса царила неразбериха. Генерал Трой Мидлтон отдал штабу корпуса приказ о немедленной эвакуации из Бастони. Необозримое имущество штаба в спешке грузили на грузовики автоколонны, выстроившейся на улице, перед зданием городской школы, где находился штаб. Все были охвачены эвакуационной лихорадкой. Мидлтон ничего толком не знал об обстановке на фронте. Да и был ли вообще фронт?

Подоспел генерал Антони Маколиф. Гэйвин приказал ему войти со 101-й воздушнодесантной дивизией в Бастонь и занять там круговую оборону.

Местами доходило до рукопашной — в ход шли штыки и ножи, саперные лопатки и здоровенные американские кулаки. Конечно, драки эти совсем не походили на потасовки в голливудских фильмах, где кулак героя всегда точно попадает в подбородок злодея. Драки, увы, красивы только на киноэкране. Это была некрасивая драка, рукопашный бой не на жизнь, а на смерть. Дрались на улицах и в домах, поджигали танки «молотовскими коктейлями» — бутылками с бензином или с горючей смесью, которыми так успешно пользовались русские в начале войны.

Туман по-прежнему исключал помощь войскам со стороны военно-воздушных сил. Но вот появился просвет в тучах: «Ура, сейчас прилетят наши орлы!» Но прилетели немецкие «Ю-87».

Они пикировали на американские мотоколонны с замораживающим душу воем. Этот вой был специально придуман для всех врагов рейха генерал-фельдмаршалом люфтваффе бароном фон Рихтгофеном, кузеном первого аса кайзера — барона Манфреда фон Рихтгофена. Тот в 1937 году командовал легионом «Кондор» в Испании, где он помог победе каудильо Франко. Чтобы нагнать побольше страху на противника, были изобретены сирены на крыльях, которым дали библейское название «иерихонские трубы». Эти трубы ревели и выли над Сталинградом, но там, как известно, победа осталась не за бароном фон Рихтгофеном.

— Где же наши? Где же наши?! — поглядывали американцы с надеждой на небо.

Берлинская радиостанция «Дейчландзендер» снова, как в 1940 году, передавала победные марши и обещания подарить фюреру Антверпен к светлому празднику Рождества Христова. Кстати, о забытом боге стали все чаще вспоминать в Берлине…

Эрик со своими пушкарями дрался на подступах к Сен-Виту, примерно в одной миле от города. Из города сообщали: командир 106-й дивизии генерал-майор Джонс, признав свое поражение, передал командование обороной города бригадному генералу Брюсу Кларку, командиру примчавшейся к нему на помощь 7-й пехотной дивизии.

Всегда сдержанный Эрик, любивший мужественную невозмутимость и хладнокровие, которые отличали и его отца, схватился за голову:

— Какой позор! Какой позор! Его судить надо! Он предал наших «львов».

В тот день, отбивая атаки эсэсовских танков, первый лейтенант Эрик Фишер Худ потерял две гаубицы. К вечеру у него осталось лишь орудие номер четыре из его батареи. Им удалось подбить «пантеру» — выкрашенное в белый цвет шестидесятитонное чудовище. На его счастье, у этого зверя было не 88миллиметровое орудие, а всего лишь 75-миллиметровое. Сначала «пантера» загорелась, а потом в ее чреве взорвались снаряды, и все шестьдесят ее тонн взлетели на воздух.

Мантейфель рвался к Бастони. Туда же в открытых транспортерах мчалась и 101-я американская парашютная дивизия. У десантников, изрядно помятых своими извечными соперниками — летчиками воздушно-десантного корпуса генерал-майора Метью Риджуэя, — саднили синяки и шишки, в головах шумело французское вино, а на губах еще не остыли щедро оплаченные поцелуи, купленные в лучших домах Реймса.