Станислав Калиничев - У «Волчьего логова» [Документальная повесть]

Сергею Волынцу очень недоставало партизанского опыта. Выйдя из тени дерева прямо на залитую лунным светом дорогу, он поднял винтовку и крикнул:

— Стой! Кто идет?

Вместо ответа раздался выстрел. Единственный выстрел.

Легче других было Оле. Она плакала не стесняясь. Радость удачной операции моментально выветрилась. Хлопцы, еще минуту назад горячо обсуждавшие перипетии боя, возбужденные, радостные, враз сникли. Это были смертельно усталые люди, которые тащили на себе оружие, боеприпасы, большие узлы с одеждой и продуктами. Самым тяжелым грузом были носилки из двух винтовок, на которых лежало тело убитого товарища.

На следующее утро поделили оружие. Теперь каждый или почти каждый партизан был вооружен. Оле Слободянюк отдали взятый у офицера никелированный браунинг с запасной обоймой. Она носила его в своем ридикюльчике, где хранила принадлежности девичьего туалета. Оля Слободянюк без малейших скидок делила с парнями самые суровые тяготы партизанской жизни. Она единственная из девушек, которая вышла с первой группой в февральский лес, спала в снегу. Но при всем при том она при любых обстоятельствах следила за своей внешностью. Зеркальце всегда держала при себе. Вместе с браунингом.

Минуло несколько дней. Партизанский отряд преследовали фашисты. Одному раненому бойцу стало совсем плохо. Чтобы спасти ему жизнь, надо было немедленно раздобыть лекарства. Игорь Коцюбинский решил пойти за ними в Калиновку.

— Как же ты пойдешь? — спрашивали его товарищи. — Кругом фашисты.

— Ножками. С аусвайсом. Дай только пистолет, потому что с винтовкой… сами понимаете…

— На. Иди, — согласился Довгань.

Игорь взял пистолет, сунул его за пазуху и сразу же пропал между деревьями.

Однако через полчаса вернулся.

— Немцы! — крикнул он, подходя к лагерю.

Отряд всполошился. Заспанные люди первым делом хватались за оружие, а потом вспоминали, что надо бы надеть сапоги…

Довгань дождался, пока люди поднимутся, приведут себя в порядок, тогда сказал:

— Будем отступать. Раненого на носилки…

— Почему? — не скрывая своего недоумения, спросил Игорь. — У нас теперь оружие! Мы им так по зубам надаем!

— А потом? Сколько у тебя патронов? — И сам же ответил: — На час боя. А потом? Нет уж… — Петро повысил голос, чтобы все слышали, — мы будем стрелять тогда, когда мы вздумаем, а не тогда, когда этого немцам хочется.

Отряд, который отходил в направлении Супрунова, прикрывали Гриша Гуменчук и Сидоренко. Впереди шел Коцюбинский. И вдруг ударил пулемет. На головы партизанам посыпались сучья.

— Раз-зойдись! — крикнул Довгань.

К нему подбежал Коцюбинский, потом еще несколько бойцов. Посоветовавшись, решили отходить в Кармелюков яр. Быстро, почти бегом, все направились вслед за Гришей и Игорем, которые хорошо знали лес.

Но как ни пытались партизаны уклониться от стычки с врагом, им довелось принять бой. Не прошли они и двух километров, как передние увидали… спины солдат, осторожно идущих цепью в том же направлении, в каком двигался отряд. Повернуть назад партизаны не могли, это значило бы оказаться между двух огней. А тут хоть есть преимущество — партизаны фашистов видели, а те их нет.

Несколько дружных залпов, и путь отряду расчищен. Прорвав цепь, бойцы, не ввязываясь в бой, оторвались от преследователей.

Только к вечеру отряд добрался до Кармелюкова яра. Провели тревожную ночь. Раненому с каждым часом становилось хуже. Его нога вздулась, он метался в жару.

Утром Игорь попытался сходить за доктором в Каменогорку. Но вернулся ни с чем.

— Из лесу нельзя выйти. Вдоль дороги от Гущинец и, очевидно, до самой Уладовки фашистские посты, — сказал он.

Гриша, который вернулся из разведки, рассказал, что и со стороны Мизякова и Супрунова сплошной заслон гитлеровцев. Правда, в самом лесу их нет, но на всех дорогах вокруг леса посты, подводы, даже окопы для пулеметных гнезд вблизи перекрестков роют.

На следующий день группа во главе с Игорем и Лукашевичем решила прорваться в село Бруслинов, чтобы достать лекарства и продуктов. Все запасы были на исходе. Но к обеду хлопцы вернулись, так и не сумев прорваться через заслоны, которые блокировали лес.

А есть уже было нечего. Если делить по полсухаря на брата в день, то хватит на три дня…

Время шло. У раненого началась гангрена. Судя по всему, получил воспаление легких Гриша. Открылась рана на ноге у Довганя. И тогда в село Гущинцы, где была участковая больница, попросилась идти Оля. Причем решила идти средь бела дня, в открытую.