Уильям Эш - Выбор оружия

Но когда все соберутся вместе, уже не имеет значения, как они пришли сюда и откуда.

— Но я не уверен, — сказал Фрир с глухим отчаянием, — что я вообще слышал какой-то зов. Мне казалось, что слышу, но сейчас я уж и сам не знаю. Может, просто встретились люди, твердо знавшие, куда они идут, и я притворился, что тоже знаю.

— Ты слышал его, Мэтт, — с такой же спокойной убежденностью ответил Кирин. — Здесь, в джунглях, рядом с Ли нет ни одного, кто бы не слышал этот зов. Но для тебя это означало более решительный разрыв с прошлым, чем для любого из нас. Разрыв не может не волновать тебя, и беспокойство кажется порой единственным итогом принятого решения.

Слова вдруг обрели вес и смысл, и Фрир стал слушать внимательно.

— Ведь и со мной было то же, — признался Кирин. — Эти темные тени, которые наша борьба отбрасывала в моем сознании… Я так много думал о них, что почти потерял представление о самой борьбе — реальном конфликте, в котором завтрашняя схватка всего лишь еще один эпизод. — И добавил прямо: — Ты слишком занят своими душевными терзаниями и втягиваешь в них других, тех, кто не должен быть твоими врагами. Я хочу верить… хочу верить, что ты успокоишься, придешь к примирению с самим собой.

— Не знаю, имею ли я на это право, Кирин. Я обнаружил в себе гордость, упрямство, убежденность, что прав только я один… Я даже не знал, что у меня есть такие черты.

— Помни одно. Все может идти на пользу. Даже дурные качества меняются, и человек становится другим, когда начинает служить чему-то большому, а не только своему эгоизму. А теперь… давай-ка попробуем уснуть.

— Попробуем, может, теперь и я смогу.

Он был благодарен Кирину, как незадолго до того Анне. Оба хотели помочь ему, — успешно или нет — неважно, главное — они хотели помочь. Хотели, чтобы он взглянул на себя иными глазами.

Он проснулся перед рассветом и посмотрел на часы. И несколько минут лежал, стараясь сообразить, откуда взялось смутное чувство облегчения. Остальные уже встали. Он слышал, как они ходят, и знал, что по утрам, выйдя из темной скорлупы сна, приходится заново восстанавливать с ними связь. Когда он просыпался в лесу, так бывало всегда; и сейчас он почему-то вспомнил, как вместе с Ли они создавали войска Сопротивления из необученных новобранцев. И внезапно понял, откуда взялось хорошее настроение: закончилась та часть операции, за которую он нес личную ответственность. Сегодня он только один из двадцати пяти, и ему не о чем тревожиться, лишь бы не продырявили его собственную шкуру. Точно Тину был воплощением его тяжкой ответственности, и он оставил эту ответственность там, на болоте. Фрир потрогал бок и пустую кобуру — символ своего освобождения. Потом встал и подошел к лощине, где на корточках рядом сидели Куан и Анг, словно они всю ночь, не разгибаясь, трудились над планом атаки. Фрир остановился в нерешительности. Куан заметил его и поманил рукой.

— Ты выглядишь лучше, — сказал Анг. — Тебе надо было выспаться.

Однако сам Анг все равно выглядел более свежим, не таким утомленным, как он. Фрир покосился на лохмотья своей разодранной колючками рубахи, вспомнил о противной щетине на подбородке — трудно поверить, что они вместе проделали бросок к югу от Кхангту. Он всматривался в черные непроницаемые глаза и спрашивал себя, так ли он теперь ненавидит Анга, как в прошедшие два дня. Сейчас гнев как будто притупился, и он гадал, неужто это значит, что он больше не терзается из-за того, что они бросили мальчика. А может быть, и ненависть и горе были лишь следствием охватившего его чувства безысходности и отчаянья.

— Мы прикидываем, что делать, если они сбросят груз, — сказал Куан. Как только прогоним их с просеки, часть людей под командой Анга заберет снаряжение и боеприпасы — сколько смогут унести. Остальные перестроятся там, за дальними деревьями, и подготовятся к контратаке. — Он перевел проницательный взгляд с одного на другого. — Ты пойдешь со мной, Мэтт.

Фрир кивнул и поглядел вверх, на клочки неба, мелькавшие среди ветвей, когда предутренний ветерок шевельнул листву.

Да, — сказал Анг. — Дождь будет. Это к лучшему.

— Если только, — Куан нахмурился, — облака не спустились так низко, что их самолеты вообще не смогут подняться в воздух.

— Ну, для этого тучи должны сесть прямо на верхушки деревьев, — заметил Фрир. — Ведь между нами и аэродромом нет ни единого холмика… Ну, а если что-нибудь приключится? Если они обнаружат нас раньше времени?