Уильям Эш - Выбор оружия

На следующей остановке Фрира смутило, не слишком ли близко они подошли к деревне.

— Мы никого не встретим, — сказал Тек, — они всегда держатся подальше после таких происшествий.

— По-моему, мы уже за аэродромом, — предположил Анг. — Надо сойти с дороги.

Они пересекли подлесок и вышли на тропинку, ведущую от деревни к реке; тут Фрир решил послать Ки-рина обратно — разведать, что предпринимают каратели.

— Если они напали на наш след и уже форсируют реку, выстрелишь в воздух. А если нет, встречаемся на вершине обрыва, там подальше. Мы тебя отыщем.

Кирин сидел на корточках возле Тину и отгонял мошкару. Он взял ружье и зашагал прочь; обнаженная спина быстро исчезла в сумраке леса.

— Давай я понесу Тину, — предложил Тек. — Только поосторожнее с моим новым автоматом, Мэтт.

Но когда Фрир навьючил на себя все вещи Тека и перекинул через плечо широкий ремень пулемета, ноша оказалась вовсе не такой уж легкой. Он шел следом за Ангом. Он давно уже заметил, что Анг и пальцем не пошевельнул, чтобы помочь Тину, словно мальчик перестал для него существовать с той минуты, как сделался помехой в завершении операции.

Они достигли густых зарослей на берегу реки, когда солнце уже село и надвинулись сумерки. Даже здесь, за городом, равнина не стала плоской, поросшие кустарником склоны спускались к реке, хотя и не так круто, как высокие обрывы. Разбросанные от одного берега до другого, из воды торчали огромные черные валуны, отполированные ежегодными паводками, — круглоплечие, остроголовые, они казались сборищем каких-то уродливых великанов, присевших на корточки среди потока. По этим камням можно было переходить реку вброд в любое время года, за исключением последних дней сезона дождей.

Анг крепко связал свое снаряжение ремнями от рюкзака и пошел первым, держа узел на голове. Вода струйками закружилась сначала вокруг икр, потом — у бедер. В сумерках трудно было разглядеть, когда он переправился на другую сторону.

Фрир поднял Тину за плечи и сказал:

— Нам нужно перейти реку. Обхвати меня правой рукой и не отпускай, что бы ни случилось.

Мальчик поморщился от боли, когда Фрир вскинул его на спину. Тек шагнул в воду и протянул руку, чтобы Фрир мог держаться.

Он шлепал сначала по мелкому месту, ощущая, как убыстряется течение по мере того, как вода поднимается к коленям; одной рукой он придерживал Тину сзади, а подбородком прижимал руку мальчика, обвившую его шею, Круглые скользкие камни вывертывались из-под ног, когда он, осторожно переступая, нащупывал дорогу; вот, наконец, самое глубокое место, вода здесь по грудь, и только с помощью Тека ему удается устоять на ногах.

И вдруг Тину совершенно отчетливо произнес ему прямо в ухо:

— Тебе не дотащить меня до Парам Белора. Отпусти меня, Мэтт.

И рука скользнула с его шеи.

— Тину!

Он хотел удержать мальчика за талию, но потерял равновесие, поскользнулся и ушел под воду. Ноги разъехались в судорожных попытках найти дно; спасибо, Тек повернулся и, встав против течения, помог ему выпрямиться.

— Тину! — Рука мальчика снова обвила его шею. — Ты утопишь нас обоих.

Они выбрались на берег, и Фрир все никак не мог откашляться, наглотавшись речной воды.

Анг, мокрый, дрожащий от холода, не проронив ни слова, углубился в заросли и повел их вверх по узкой тропке.

— Ну, как он? — спросил Фрир. Тек снял руку со лба Тину.

— Весь горит.

Тяжко, надсадно работают легкие, каждый выдох с трудом вырывается из груди мальчика, сменяясь прерывистым свистящим вдохом.

Они тщательно вытерли его и согрели, долго растирая сухой травой; соорудили над ним нечто вроде навеса, чтобы уберечь от дождя, который расходился все сильней и сильней. Анг молча наблюдал за ними, но Фрир знал, что у него на уме. Он должен был это знать, чтобы быть готовым к отпору, когда Анг выскажется в открытую.

Он должен установить предел того, на что готов пойти во имя своих принципов, которые, кажется, все больше и больше отдаляются от действительной жизни.

Ночь была душной, давили тучи, громоздившиеся над обрывом, обычные шумы рано сгустившихся сумерек — крики хищников, вышедших на охоту, хлопанье крыльев, назойливое жужжание мошек — звучали приглушенно, точно из-под складок черного бархата.

— Отдохни немного, — сказал Фрир. — А я посторожу, не идет ли Кирин.

Он сел под дерево и устало привалился спиной к стволу. Тину, должно быть, ранила та единственная пулеметная очередь. Мог ли он предостеречь мальчика, когда увидел поток взлетающих пуль? Нет, не мог — не успел бы. Оглядываясь назад, он различал теперь отдельные эпизоды схватки на горной дороге; но тогда все терялось в сумятице, в тумане цепной реакции, слишком стремительной, чтобы ею можно было управлять. Такой взрыв можно подготовить и произвести, но дальше он развивается по своим законам до тех пор, пока все снова не придет в равновесие.