Иван Падерин - На главном направлении [Повести и очерки]

На ликвидацию противника в южной части города, где находился Паулюс, были нацелены войска 64-й армии генерала М. С. Шумилова. К исходу дня 29 января 36-я гвардейская стрелковая дивизия М. И. Денисенко нанесла удар через Дар-гору и, обойдя элеватор, достигла реки Царицы. Развивая успех этой дивизии, 38-я мотострелковая бригада полковника И. Д. Бурмакова прорвалась к вокзалу и завязала бой на подступах к универмагу. Эта бригада была сформирована год назад в Тракторозаводском районе. В нее были включены отряды истребителей танков и молодежные команды по борьбе с диверсантами — рабочие тракторного завода. В боях на дальних и ближних подступах к Сталинграду они показали высокие образцы мужества и умения наносить удары по самым уязвимым местам противника. И вот перед ними открылся родной город, его центр — ни одного уцелевшего дома, пустыри, развалины, стены с проломами и чернеющими глазницами окон. Встретив жестокое сопротивление перед универмагом, они окружили его, еще не зная, что тут укрывается фельдмаршал Паулюс со своим штабом.

— Прекратить огонь! — приказал Бурмаков.

Ему доложили, что в одном из окон универмага показался белый флаг.

Это было утром 31 января. К универмагу направились капитан Н. Ф. Гриценко, старший лейтенант Ф. М. Ильченко и лейтенант А. И. Межирко. У входа в подвал их встретили два немецких генерала — Росске и начальник штаба 6-й немецкой армии Шмидт. Оба генерала высказались за переговоры с уполномоченными на то высшими офицерами штаба Донского фронта.

— Здесь находится фельдмаршал фон Паулюс, — сообщил один из них.

Получив такое сообщение от Бурмакова, командующий 64-й армией М. С. Шумилов направил в штаб Паулюсу своих представителей— генерал-майора И. А. Ласкина, полковника Г. С. Лукина, подполковника Б. И. Мутовина и майора И. М. Рыжова. От бригады Бурмакова в эту группу был включен полковой комиссар Л. А. Винокур.

Встретившись с представителями штаба Паулюса, генерал Ласкин предъявил текст ультиматума:

«Всем войскам, окруженным под Сталинградом, немедленно прекратить сопротивление;

— организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение и всю боевую технику;

— немедленно передать нам все оперативные документы главного командования;

— прекратить всякие радиопереговоры.

Мы гарантируем безопасность всем находящимся в окружении и оказание немедленной медицинской помощи раненым и больным».

Генерал Росске, назначенный накануне командующим окруженными в южной части города войсками, принял ультиматум и тотчас же продиктовал по телефону приказ о прекращении сопротивления.

На требование генерала Ласкина сдать личное оружие фельдмаршал Паулюс молча отстегнул кобуру личного пистолета. Пистолет у него изъял полковой комиссар Винокур.

В тот же день было взято в плен еще несколько гитлеровских генералов.

В. И. Чуйков рассказывает: «Вечером 31 января я, Гуров и Крылов опрашивали в моей землянке, уже просторной и светлой, пленных немецких генералов. Видя, что они голодные и нервничают, беспокоясь за свою судьбу, я распорядился принести чай и пригласил их закусить. Все они были одеты в парадную форму и при орденах. Генерал Отто Корфес, беря в руки стакан чая и бутерброд, спросил:

— Что это, пропаганда?

Я ответил:

— Если генерал считает, что этот чай и закуска содержат пропаганду, то мы особенно не будем настаивать на принятии этой пропагандистской пищи…

Такая реплика несколько оживила пленных, и разговор наш продолжался около часа. Больше других говорил генерал Корфес. Генералы Пфеффер и Зейдлиц отмалчивались, заявив, что в политических вопросах они не разбираются.

Генерал Корфес в беседе развивал мысль о том, что положение Германии того времени имеет много общего с положением, в котором она была во времена Фридриха Великого и Бисмарка. Считая, что Гитлер по уму и делам стоит не ниже Бисмарка, Корфес, видимо, хотел сказать, что если у Фридриха и Бисмарка были неудачи, они все же остались великими, то и поражение Гитлера на Волге не означает конца гитлеризма. Германия под руководством Гитлера переживет эту неудачу и в конце концов победит. Генералы Пфеффер и Зейдлиц сидели и, произнося время от времени „яволь“ и „найн“, плакали.

В конце-концов… фон Зейдлиц-Курцбах сказал:

— Что с нами будет в дальнейшем?

Я сказал ему об условиях содержания в плену, добавив, что они могут носить, если пожелают, и знаки отличия и регалии, кроме оружия.