Правду говорят, что храбрые познают счастье. Веселыми дымками занимается жизнь над Керчью, над шумным заводом. Это радостно знать гвардии майору Анатолию Пушкаренко, который видел потом, как горели города Германии.
Мать и сестра Пушкаренко оказались живы. Когда Керчь была освобождена и гвардейцы Пушкаренко ворвались в крымские села Булганак и Катерлез, там, в штольнях новых каменоломен, Пушкаренко встретил мать и сестру.
Затрепетала от радости старая мать. Не сдержала слез и прижалась к груди сына, к его шершавой шинели. Это был он — сын-герой, на родной земле, близ родного дома, в Крыму.
Когда туман наплывает с моря и клубится, как дым, в его космах исчезают керченские высоты. Их много.
И каждую высоту враг изрыл траншеями.
Если перелезть через колючую проволоку, спрыгнуть в траншею, только что отбитую у врага, и пойти по ее змеевидной щели, то через каждые десять шагов встретишь пулеметную площадку, увидишь много дзотов с пустыми глазницами амбразур.
Нелегко все это было брать. Нелегко было разрушать немецкую оборону, глубоко вросшую в нашу землю цепкими, крючкастыми корнями.
Когда кипел бой, перед этими высотами лежали наши пехотинцы. Они смотрели на траншеи и дзоты, в которых сидели немцы.
Пехотинцы готовились к атаке. И знаете, о чем думали они тогда — бойцы в мокрых шинелях и ватниках, сжимающие винтовки? Они думали:
— Эх, если бы пушечку… Хоть одну, голубушку, чтобы она заговорила вдруг сзади. Она бы согрела, силы прибавила. Повеселело бы сердце. Ее бы подхватили на руки, поволокли по скатам: бей, прокладывай путь через эти гадючьи немецкие норы.
Сколько героизма нужно было проявить артиллеристам, чтобы в первых десантных группах высадиться на крымский берег вместе со своими пушками! Мне рассказывали, как высаживался один расчет.
Балиндер, на котором было установлено орудие, не мог пристать к берегу под ураганным огнем немцев.
— Наше дело — не назад везти! — крикнул командир орудия. — Наше дело — идти вперед. А ну, взяли!
Пушку сбросили в воду.
Волны раздались, швырнув тяжелые брызги на борт и на палубу балиндера, и прокатились над исчезнувшей пушкой. А артиллеристы прыгали вслед за ней и боролись с водой.
Это было в ноябре, в такую ночь, когда даже легкий ветер с моря леденит все тело.
В неистовом порыве работали люди. Они ныряли под волны и, нащупывая руками колеса орудия, цепляли за них лямки. Потом, напрягаясь до отчаяния, тянули орудие к берегу. И вот он, наконец, твердый берег под ногою с клочьями пены, которую впитывает песок. Вот она — крымская земля. Она еще занята врагом и объята боем…
Пушки сразу вступали в бой, прокладывая путь десантникам, отбивая немецкие контратаки. На рассвете пехотинцы помогали расчетам вытаскивать из воды ящики со снарядами.
— Тащить можно, — говорил весело расторопный пехотинец. — Было бы их там, на дне, побольше… Побольше бы мы их туда набросали.
На берегу он припал к земле: немцы начали огневой налет. Боец закрыл собою снарядный ящик…
Среди первых пушек на Керченском полуострове были орудия ныне Героев Советского Союза старших сержантов Никандра Васильева и Георгия Малидовского. Оба они командовали взводами, у каждого было по два орудия.
В первые же часы боя пушки Васильева разбили пять немецких пулеметов. Десантники взяли еще одну высоту.
Усатый командир взвода прилег под шинелью у камня, но немцы не дали ему хоть немного согреться в этот мучительный предрассветный час. Гитлеровцы пошли в контратаку.
Может быть, больше всего удивило немецких солдат то, что их встретили яростным огнем русские пушки, уже установленные на высоте. Беспощадным огнем их встретили советские артиллеристы. Васильев говорил мне, вспоминая этот бой:
— Они не ждали… Для них это непонятно, как артиллеристы могут с пушками высадиться в десантном отряде. Но зато у нас хорошо получилось. Мы сожгли у них ведущий танк и остановили атаку.
Васильев ничего не рассказал — рассказали другие: когда немцы подошли близко, он оставил у пушек по два человека, а с остальными бросился навстречу врагу. И он сам в рукопашной схватке уничтожил несколько вражеских солдат.
Атаку немцев отбили, наша пехота пошла вперед. И за ними вслед покатили на руках свои пушки артиллеристы Никандра Васильева. А когда пушки перекатывали через траншеи в которых в разных позах валялось немало немецких трупов, то мосты делали из балок, разбирая перекрытия разбитых дзотов. И пушки послушно взбирались на эти мосты колесами, оставляя траншеи позади.
Читать дальше