Михаил Лобачев - Дорогой отцов [Роман]

Бригадир не ожидал такой строгости от Лебедева.

— Напрасно вы так, товарищ начальник, — заговорил он извиняющимся тоном, и в то же время стараясь держать себя в крепкой обороне. — И пища такая… Дома мясцо, молочко, а здесь…

Лебедев встал.

— Понятно, — едва сдерживая себя от гнева, неприветливо проговорил он. — Причина уважительная. И как мы с вами не учли этого обстоятельства! — Перешел он на иронию. — А? Коров сюда, коров! Перины сюда. Непременно перины! И баб при них. Идет?

— Да наверстаем, товарищ начальник, — искал примирения бригадир. — Догоним и перегоним.

— Не учли, не учли. Коров, действительно, зря не прихватили. А знаете что? — Лебедев остановился перед бригадиром. — Я вам командировочное удостоверение выпишу, и вы отправитесь в колхоз за коровами. И, кстати, пуховики прихватите.

— Что вы, товарищ начальник, — взмолился бригадир. — Это же стыд, позор. Разве это возможно? Вы шутите?

— До шуток ли мне теперь! Непременно выпишу и секретаря райкома попрошу помочь вам доставить пуховики и пригнать буренок.

— Товарищ Лебедев… Григорий Иванович…

— Плохо вы знаете своих людей. Не верю, что у них совесть осталась при коровах. — Лебедев подошел к столу, налил стакан чая и поставил его перед бригадиром. — Пейте.

— Да я, Григорий Иванович, и без чаю вымок. Прямо-таки сыт по горло. Но я вам заявляю категорически: бригаду я свою выведу на переднюю линию.

— Дело, следовательно, не в телушках.

— Виноват, Григорий Иванович. Вожжи малость ослабил. Но я их натяну. Даю слово.

Ранним утром, сырым и прохладным, Лебедев, объезжая свой участок, встретился с молодым черноусым человеком невысокого роста, с быстрыми и очень выразительными серыми глазами.

— Кочетов, — весело представился он. — Бригадир тракторного отряда. Работаю у вас на участке.

Лебедев подал бригадиру руку.

Кочетов был недоволен своим малым ростом, и всякий раз, когда ему доводилось стоять рядом с таким, как Лебедев, он стремился занять самую высокую точку опоры. И на этот раз он встал на песчаный пригорок, чтобы не казаться перед Лебедевым подростком.

— Зря горючее жжем, товарищ Лебедев, — ворчливо начал Кочетов. — Голый дефицит. Полный распыл труда и горючего.

— Я не понимаю вас, товарищ Кочетов, — сказал Лебедев, внимательно изучая нового знакомого.

— Пойдемте покажу.

Более двух часов Кочетов водил Лебедева по сыпучим пескам, по тинистым берегам стародонья, заросшего непролазным камышом и кустарником.

— Примечаете? — пояснял Кочетов и шел дальше, продираясь сквозь чащобные тальники, обходя гниющие болота. — Тут машинам гибель, а мы жжем горючее. Какой смысл?

Скинул фуфайку и в одном пиджачке полез на песчаный изволок. За старым руслом Дона высились сыпучие холмы, протянувшиеся грядой на многие километры. За зыбучими песками, в приречной низине с вековыми дубами, с глубокими озерами, шумел широкий Дон. Вышли на его обрывистый берег, под которым бурлила и пенилась вода.

— Что скажете теперь? — У Кочетова блестели большие серые глаза. — Здесь врагу не пройти. Да он тут и не пойдет. Зачем ему без нужды идти на явную погибель.

Лебедев сдержанно вздохнул.

— Неодолимых препятствий нет, товарищ Кочетов, — сказал он. — Неприступных крепостей на свете не существует. Однако я рад, что познакомился с вами. Вы местный житель?

— Да, наш хутор на той стороне Дона. Видите, на горе белеют хаты? Там родился и там вырос. А сюда на лодках переправлялись за сушником да за грибами. В озерах ловим рыбу. Лини в них, как поросята. Мне тут каждый дубок — родной брат. В песках, товарищ Лебедев, любой танк завязнет, а обойти пески невозможно — кругом вода.

— Вы, товарищ Кочетов, передайте бригаду другому, кому найдете нужным, а вас беру в свои помощники.

Кочетов удивленно посмотрел на Лебедева. Тот присел на дубовый пенек и внимательно стал вглядываться в широкое, размытое русло Дона. На мелководье вода струилась, покрывалась чешуйчатой рябью, а в узкой горловине, под крутым обрывистым берегом, поток гулко шумел и ревел.

— Вода-то кипит, — не отрывая взгляда от реки, раздумчиво произнес Лебедев.

— Здесь всегда так. На этом месте пароходики пыхтят-пыхтят, да и назад. Приткнутся к берегу, где потише, наберут побольше силенок — и опять с разгону идут на приступ.

— Даром силища пропадает. Построить бы тут электростанцию.

— Снесет, Григорий Иванович.

— Не снесет, если с умом построить. Принимаете мое предложение, товарищ Кочетов? Вечерком жду вас в конторе.