Владимир Богомолов - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»

4. Самоубийства среди военнослужащих запасного полка из бывших военнопленных.

Значительная часть людей, освобожденных из плена, искалечены годами рабства, унижений, находятся в напряженном, болезненном состоянии, не знают своего правового положения, продолжают верить вымыслам фашистской пропаганды, что их вообще не отправят в Советский Союз, а оставят в Германии навсегда, либо, в крайнем случае, отправят в Сибирь. Со стороны военнослужащих по отношению к ним допускаются грубость и предвзятое мнение, что все они «немецкие прихвостни», продавшие Родину, и, боясь ответственности за совершенные преступления, они совершают самоубийства.

Мною была проведена проверка и изучение всех случаев самоубийств среди пополнения за период пребывания их в дивизии, т. е. с 25 мая по 10 июня с.г.

Вот что написал рядовой Василевич в предсмертной записке:

«…Что заставляет меня покончить с собой? Жизнь проклятая, презрение со стороны людей, ненависть ко мне. Это презрение, презрение без конца я не могу перенести. Мне надоело жить!»

Ефрейтор Грищенко в начале Отечественной войны был призван в армию. В ноябре 1941 г. попал в плен и до марта 1945 г. находился на территории Германии. После освобождения из плена и повторной мобилизации в армию проявил себя исключительно с положительной стороны, за боевые отличия был награжден медалью «За отвагу». Перед совершением самоубийства Грищенко написал большое предсмертное письмо, в котором изложил свою преданность советскому народу и Правительству и объяснил свое решение покончить жизнь тем, что его, как бывшего в плену, преследуют, презирают, вследствие чего «так жить честному и ни в чем неповинному человеку невозможно».

Несколько самоубийств совершены лицами после того, как их вызывали на беседы с уполномоченными ОКР «Смерш».

Рядовой Сорокин в апреле 1945 г. был призван в армию вторично после освобождения из плена, в мае прибыл в дивизию. После того, как его неоднократно вызывал уполномоченный ОКР «Смерш» полка для бесед, Сорокин стал замкнутым, задумчивым, перестал общаться с товарищами. На пачке сигарет Сорокин оставил предсмертную записку: «Виновным себя не считаю, виновата фашистская Германия». Как было установлено, Сорокин, находясь в плену, вступил в немецкую армию и служил в качестве ездового в одной из команд, и оснований для привлечения его к уголовной ответственности не было.

Также причиной самоубийства рядового Новоселова послужило ошибочно расцененное его «темное прошлое» в период пребывания на территории Германии, между тем, никаких оснований для этого не было.

5 июня с.г. рядовой Додонов был направлен для выполнения работ на хлебозаводе. В начале второй половины дня один из красноармейцев группы, зайдя в подвал хлебозавода, обнаружил висевшего на веревке Додонова.

При осмотре трупа Додонова в кармане были найдены красноармейская книжка, письмо от жены, в котором она сообщает, что всем обеспечена и ждет его, записная книжка с краткими конспектами по темам пройденных политзанятий о военной дисциплине и военной присяге. Среди записей особенно выделена фраза: «Если по злому умыслу я нарушу присягу — меня постигнет суровая кара советского закона».

Соцдемографические данные:

Красноармеец Додонов Константин Васильевич, 1910 г. рожд., русский, с ноября 1942 г. по апрель 1945 г. находился в Германии в плену. До призыва в РККА проживал в Саратовской обл., Вязомского р-на, с. Вязовка. После освобождения из плена мобилизован в Красную Армию. Прибыл 25 мая с.г. со сборно-пересыльного пункта и по заключению подлежал по состоянию здоровья в скором времени демобилизации.

7 июня с.г. покончил жизнь самоубийством рядовой Гусев Петр Ильич, 1912 г. рожд., б/п, русский, образование 7 классов, рабочий завода «Большевик», урож. Калининской обл., Новоторжокского р-на, с. Костино, призван в Красную Армию 2 мая 1945 г. после освобождения его из плена; в полк прибыл 25 мая со сборно-пересыльного пункта 61 армии и был зачислен рядовым.

В этот день в 10 часов он был вызван писарем роты для заполнения на него соцдемографических данных. Гусев путался в показаниях о времени пребывания в немецком плену, на что писарь, рядовой Шмавганец, без всякого умысла, в шутку сказал, что, видимо, из-за имеющихся грехов тот дает путаные сведения, и тут же отпустил Гусева на занятия.

Подойдя сзади к группе куривших бойцов, которые о чем-то весело разговаривали, Гусев, вынув из кармана перочинный нож, мгновенно полоснул им по своему горлу, перерезав и горло, и сонную артерию.