Алексей Першин - Смерч

Почему он должен удирать, имея два диска? Это же столько пуль!

Он не чувствовал пальцев, пока перезаряжал пулемет. Его колотило не то от страха, не то от возбуждения. Но как только понял, что пулемет готов к стрельбе, успокоился.

Впереди, за кустами, не видно никакого движения. Огляделся. Сзади увидел просвет — поляна. Сообразил: выгоднее всего залечь по ту сторону поляны. Перебежал ее, залег за деревом на опушке. Неподалеку слышался говор вражеских солдат, командные слова: «линкс», «рекс»… Однако ни влево, ни вправо никто не двигался, вражеские солдаты топтались на месте, выжидали или совещались. Затем в подлеске послышалось шуршание. На поляну вышли немцы в стальных круто выгнутых касках и длинных зеленоватых шинелях.

Пока Денис, ошеломленный увиденным, гадал, что делать, солдаты достигли середины поляны.

«Что же я… Надо стрелять», — мелькнуло в мозгу.

Денис нажал на спусковой крючок и повел дулом справа налево. Еще не успели надломившиеся фигуры упасть на землю, как он повел вздрагивающим дулом в обратную сторону.

В центре шеренги грузно бежал высокий полный человек с рыжими космами и тяжелыми гранатами у пояса. Уже потом, когда Денис вспоминал о пережитом, он понял: одна из гранат, а может, несколько сразу взорвались от прямого попадания пули. На месте бегущего гитлеровца вспыхнул яркий пучок пламени. Оглушенный Денис поднял пулемет, оставшийся диск и пошел, пошатываясь, в глубь леса.

Он не очень отчетливо помнил, как оказался на шоссе. Навстречу мчалась полуторка. Денис замахал руками. Полуторка остановилась, его подхватили сильные руки, втянули в кузов. Кто-то задавал ему вопросы, кто-то пытался отобрать пулеметный диск, но Денис крепко прижимал его к груди.

— Что это с нашим адъютантом?

«О ком они? Почему адъютант?» — насторожился он.

Но мысль не задержалась, и Денис потерял сознание.

Очнулся от странного звона. Повел глазами в сторону и понял, что они едут рядом с трамваем. Диска в его руках уже не было.

Полуторка куда-то очень круто завернула. Стало тихо. Тишина встревожила.

— Слушай, Чулков, это чей же телефон у тебя, а? Ты кто им доводишься?

Он понимал вопросы, но ответить не было сил.

— Одеревенел парень. Паршивая это штука — контузия. С финской не могу забыть.

«Выходит, меня контузило?..»

— Позвоню на всякий случай… Может, там родственники. Сдадим в госпиталь и позвоню.

Потом опять Денис провалился в черный мрак.

Вдруг перед ним появилась в белом халате Галя, его московская знакомая. Она мягко погладила его по лицу, стараясь не задеть царапин.

— Галя, — прошептал Денис и повторил, как бы утверждая, что это не сон, а явь: — Галя…

Рядом стояла очень похожая на Галю женщина в белом, казалось, хрустящем халате. То была ее мать, врач госпиталя, куда поместили Дениса. Она назвала себя — Юлия Петровна. Долго расспрашивала Дениса о самочувствии, интересовалась, что с ним произошло.

Он отвечал. Потом Галя и ее мать ушли.

День прошел как в бреду. Денис просыпался, пил лекарства, что-то ел и почти сразу же засыпал. Сколько так продолжалось, не знал.

Проснувшись однажды, Денис сказал себе:

«Хватит лежать, надо уходить отсюда».

Он поднялся и начал искать свою одежду. Заглянул под кровать, под подушку, в тумбочку.

— Дывысь, який дюжий парубок! Вин зибрався тикаты. А хто будэ травму личить?

Это сказал сосед, усач лет пятидесяти. Он следил за Денисом смеющимся взглядом.

Тот удивился: каким образом усач догадался о его намерениях?

С деланным равнодушием сказал:

— Никуда я не собираюсь. Просто одежду ищу…

— Э-э, хлопче, у пораненных одна форма — сирый халат, — усмехнулся сосед. И, посерьезнев, спросил: — Як же тэбе, такого хлопчика, угораздыло до фронта попасть?

Денис скупо рассказал о событиях последних дней.

Сосед вздохнул, уважительно покачал головой.

— Прывелось, знаться, лыха хлибнуть… Ну, будьмо знаемы — старшина Буровко. Сам з Кубани. А ты видкиль, воронежский?

— Так точно, товарищ старшина.

— Бачу, порядок разумиешь. А же ж мы тут не в строю, для тэбе я сичас — Сергей Кузьмич. Уразумив?

Денис вместо ответа почему-то вздохнул.

Он чувствовал неловкость и в то же время гордость оттого, что этот пожилой старшина разговаривает с ник как с равным. Ему захотелось узнать у Буровко, при каких обстоятельствах тот был ранен, но не успел он рта раскрыть, как в дверях палаты с двумя узлами в руках возникла тетя Оля. Решительным шагом прошла она к кровати Дениса и, не удостоив его взглядом, обратилась к Буровко: