Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

Шесть минометов стояли в окопах, соединенных ходами сообщения, с защитными щелями для расчетов и небольшим складом для мин, которые постоянно подвозили, чтобы обеспечить непрерывный огонь.

Раздавить лихим наскоком это упрятанное в земле сооружение было невозможно. Земляные перегородки развалятся под тяжестью машины, и танк провалится вниз.

Шевченко раздумывал недолго, а решение подсказал механик-водитель. Он подогнал машину задним ходом к невысокому бугру, а капитан вместе с командиром орудия открыли огонь из пушки и двух пулеметов.

Это был рискованный ход. Танк на какое-то время остановился, подставляя себя под вражеские снаряды. Чтобы подавить минометную батарею, требовалось не меньше пяти-шести выстрелов.

Трехдюймовые фугасные снаряды подбрасывали исковерканные трубы, тела минометчиков, но и в броню КВ, уже врезалась одна, следом другая бронебойная болванка.

– Уходим, порвут гусеницу! – кричал механик-водитель, включая сцепление.

За эти рискованные минуты экипаж танка сумел разбить четыре миномета и прикрывающий батарею крупнокалиберный пулемет. И расплатился жизнью девятнадцатилетнего заряжающего. Снаряд штурмового орудия врезался в бортовую броню башни с такой силой, что выбил сноп осколков. Они хлестнули в голову младшего сержанта, пробили танкошлем и гильзу снаряда, которую он прижимал к груди.

Внутри нее зашипел порох. Командир орудия успел подхватить загоревшийся снаряд и выбросить его в открытый люк. Вспышка разорвала снаряд на две части, артиллерист тряс обожженными ладонями и матерился. Увидев тусклые, широко открытые глаза товарища, замолчал:

– Витьку убили, – растерянно проговорил младший механик, сидевший за пулеметом в корме башни.

Новый удар потряс КВ. Приземистая «штуга» стреляла с расстояния двухсот метров.

– А ты куда лезешь, тварь, – разворачивал башню Петр Петрович Шевченко. – Бронебойный!

Снаряд втолкнул в казенник младший механик, но торопливый выстрел прошел мимо цели, подняв фонтан земли под брюхом «штуги». Возможно, рикошет достал приземистую машину, и она рывком ушла в укрытие.

– Будем добивать? – спросил командир орудия.

– На хрен она сдалась, – возбужденно отозвался капитан. – Для счета, что ли? Батальон отходит, надо оставшиеся пулеметы давить.

Станковый МГ-08, упрятанный в окопе под шпалами, раздавили вместе с расчетом. Из-под треснувших шпал доносились крики о помощи.

– Фрица смяли, – снова пристраиваясь у своего «дегтярева», сказал младший механик (он же радиотелеграфист). – Пусть достают из-под шпал.

Машина шла вдоль траншеи, стреляя из пушки и пулемета. Снаряд разнес «машингевер» МГ-34, а очереди «дегтярева» заставили залечь выскочивших наружу автоматчиков.

– Поворачиваем к своим? – спросил механик-водитель.

– Давай. Нам еще мост держать надо.

Остатки батальона Морозова торопливо отходили под прикрытием «Клима Ворошилова». Их отход можно было бы назвать бегством, но среди ста сорока бойцов и командиров, находилось не меньше трех десятков раненых.

Человек двенадцать тяжелых несли на носилках и плащ-палатках. Другие с трудом шагали сами, их поддерживали товарищи. Все это замедляло отступление.

Немцы, опомнившись после того, как огромный русский танк пропахал их позиции, снова открыли огонь, КВ-1 посылал в ответ снаряды и бил из пулеметов, не давая стрелять прицельно.

Комиссар Малкин шагал впереди с «наганом» в руке. Это он организовал отход батальона, прибыв на выручку в танке, а сейчас выводил людей к укрепленным позициям возле моста.

На самом деле дорогу выбирал ветеран трех войн («старый мерин») Морозов. Он бегал вдоль растянувшейся колонны, старался увести людей под прикрытие холмов и деревьев, выбирал низины.

Снаряды и пули по-прежнему летели вслед. И хотя беспорядочный огонь с дальнего расстояния уже не мог уничтожить батальон, то в одном, то в другом месте падал раненый или убитый боец. Но эти потери не шли ни в какое сравнение с теми жертвами, которые несли окруженные роты под градом мин и снарядов.

– Дойдем, – упрямо скрипел зубами ополченец, ковыляя и опираясь на самодельный костыль.

На бруствер выполз танк Т-4, успел выстрелить два раза, но бронебойные болванки, выпущенные капитаном Шевченко, прошли рядом с «панцером», заставив его нырнуть в укрытие.

Комиссар Малкин едва не угодил под осколочный снаряд Т-4 и, не выдержав, побежал, продолжая крепко сжимать ненужный «наган». Лихо спрыгнул в траншею и, переводя дыхание, объявил: