Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– Ну-ну. Будем ждать тебя с подмогой.

Путь до моста оказался куда труднее и опаснее, чем ожидал бывший партийный работник Борис Яковлевич Малкин. Он не пробежал и сотни шагов, как едва не угодил под разрыв мины. Успел броситься на землю. Над головой просвистели осколки.

Это было пострашнее, чем пули. Летящие со скоростью восемьсот метров в секунду, изогнутые острые кусочки металла шипели и верещали, срезая мелкие кусты.

В другом месте комиссар увидел группу немцев. Они тоже пробирались к мосту. Над травой мелькали массивные каски, виднелся дырчатый кожух пулемета. У Малкина имелась граната-«лимонка», а до немцев было метров сорок.

Мелькнула мысль швырнуть «лимонку». Фрицев всего с десяток, а рубчатая граната «Ф-1», штука мощная, половину немецкой группы перебьет осколками. Еще двух-трех фрицев комиссар снимет из «нагана», а остальные с перепугу разбегутся. Нечто подобное описывалось в газетных статьях.

Что там отделение немцев против знаменитой «лимонки» и надежного «нагана»! Тогда Борис Малкин не задумывался, правда это или вымысел. Такой поступок сразу поднял бы его авторитет.

Один из немцев приподнял голову. Комиссар увидел напряженное лицо, сжатые губы – вряд ли этот унтер-офицер кинется убегать после взрыва, если останется в живых.

Малкин прижался к земле. Какие там гранаты и подвиги! У него имеется задание, он должен добраться живым до танкистов. И после остаться в живых, потому что дома его ждет семья, мама, бабушка.

Немцы сделали быструю перебежку, держа наготове автоматы. Последний в цепочке оглянулся по сторонам. Это был совсем молодой солдат, но автомат он также держал готовым к стрельбе, а за поясом торчали три или четыре гранаты с длинными деревянными рукоятками.

Он мог вполне разглядеть комиссара и прошить его очередью, но, видимо, был напряжен и побежал дальше. Малкин вытер пот со лба и похвалил себя, что сменил свою яркую фуражку на пилотку. Фуражка бы его выдала.

Борис долго полз по низине, вымок в болотной жиже, но подняться не рискнул – фрицы были где-то рядом. Его окликнули из окопа, и Малкин закричал:

– Я свой… комиссар батальона. Послан к товарищу Ерофееву.

– Подними руки и двигай сюда.

Бориса отвели к старшему лейтенанту. Отходя от пережитого страха, он торопливо рассказывал, что батальон ведет бой и долго не продержится. Нужна помощь. Комбат Морозов просил прислать один или два танка, прикрыть отход батальона.

– Раненых много, – не мог остановиться батальонный комиссар. – Мины градом сыпятся, танки непрерывный огонь ведут… люди гибнут.

Федор Ерофеев внимательно оглядел Малкина, почему-то усмехнулся.

– А что, Василий Иванович никого помоложе не мог прислать? Обязательно комиссара?

– Такая стрельба идет. Танки по окопам прямой наводкой бьют, – не мог остановиться комиссар.

– Понял я, – перебил его старший лейтенант. – Пошлите за капитаном Шевченко.

В этот момент, совсем рядом, послышалась автоматная стрельба, раздались взрывы гранат. В ответ ударил длинными очередями «максим», застучали винтовочные выстрелы. Малкин понял, что это та самая группа автоматчиков.

Но группа была не одна. Стрельба поднялась еще в двух-трех местах.

– Полезли твари, – сплюнул Ерофеев. – Сиди здесь комиссар, я пойду разберусь.

Старший лейтенант вернулся минут через сорок. Левая ладонь была перемотана бинтом, сквозь который проступало пятно крови.

– Саперно-штурмовые группы фрицы пустили, – вытряхивая из пачки мятые папиросы, рассказывал Ерофеев. – Закуривай, комиссар. Тебе повезло, что не столкнулся с ними. Подготовленные ребята. С магнитными минами, гранатами. Пост ножами сняли, один танк мне подпортили.

– Как подпортили?

– Гранатой гусеницу порвали. Ничего, заштопаем. Десантников наших четверо погибли, раненых с десяток. Так, что ваши ополченцы пригодятся.

– Ребята смелые. Сам только что из боя, – зачем-то соврал Малкин.

– И меня осколком задело. Вытащили его в санчасти, а рана ноет. Сто граммов примешь?

– Можно выпить, – кивнул комиссар.

В этот момент в блиндаж втолкнули пленного немца. Малкин, допивавший из кружки водку, едва не поперхнулся. Это был тот самый молодой солдат из саперно-штурмовой группы, который осматривался по сторонам, держа наготове автомат.

– Ну что, фриц, навоевался? – весело спросил старший лейтенант.

– Майне наме Вернер, – без особого страха ответил пленный. – Мое имя Вернер.

– Мне наплевать, как тебя зовут. Фриц, он и есть фриц.