Владимир Першанин - Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

– Немецкая «семидесятипятка» за четыреста метров пробьет нашу броню.

– На танках пушки укороченные, не возьмут они КВ, – вмешался майор Савелий Лагута, самый старший по званию командир роты.

– Они наверняка подкалиберными садить будут, – гнул свое Линько.

– Что, предлагаешь с километра по ним молотить? Снаряды в небо запускать и себя раньше времени обнаружить.

Ульян Григорьевич Бурлаков терпеть не мог пустых споров. Он заранее посоветовался с самыми опытными танкистами, в том числе с Михаилом Журовым, который хорошо знал все системы гаубиц и пушек.

Старый артиллерист прикидывал ситуацию:

– У тебя три калибра: 152, 76 и 45 миллиметров. Ориентируемся на «трехдюймовки» – это основной калибр, а для него оптимальное расстояние для точной стрельбы – метров пятьсот. Начнем бить раньше, «панцеры» как тараканы расползутся, начнут маневрировать. А здесь им поздно вилять – попрут вперед.

– Гаубицы у фрицев разведка не выявила?

– Вроде нет.

– Они свои «стопятки» близко не ставят, а если ударят, то не одной батареей, а целым дивизионом. Хоть у них в комплекте бронебойных снарядов не предусмотрено, фугасы и для «Ворошиловых» опасны. Броню вряд ли проломят, однако экипаж крепко контузить могут. Я уже не говорю про зенитки 88 миллиметров. Эту восьмитонную махину близко не подтянешь, но они любой танк за полтора километра возьмут. В общем, ориентируемся по обстановке.

Где-то справа раздались орудийные выстрелы – вступили в бой остальные роты и батареи. Ерофеев, не отрываясь, наблюдал за выгоревшим кочковатым полем, через которое пойдут немецкие машины.

Двигаются они не так шумно, как наши танки, и появляются обычно раньше, чем их ждут. Если наши машины выдают себя лязгом гусениц, то у немцев гусеницы подрезинены, да и двигатели не так шумно работают. Вынырнут, как черти из табакерки, зевнуть не успеешь!

На дороге показались два немецких мотоцикла разведки. Не доезжая метров семисот до наших позиций, открыли огонь из пулеметов. Им не отвечали, и «цундаппы» продвинулись еще метров на двести.

Оба мотоцикла остановились, внимательно оглядывая окрестности.

– Увидят они нас. Шарахнуть бы осколочным, чтобы нюх отбить, – предложил Савушкин Костя.

Остальной экипаж молчал. Двадцать пять танков – это не два и не десять. Как не маскируй, но такое количество техники не спрячешь. И стрелять по мотоциклам смысла нет – только раньше времени себя обнаружишь.

На правом фланге продолжалась стрельба, мотоциклы укрылись за деревьями. Все чего-то ждали.

– Сейчас попрут, – сказал командир орудия сержант Лукьянов.

– Скорее бы, – отозвался заряжающий Савушкин. – Ждать, да догонять…

Но вместо танков появились самолеты. Пара двухмоторных штурмовиков «Хеншель-129» прошли на небольшой высоте, зная, что зениток у русских нет, а бронированный корпус из пулемета не пробьешь.

Бомбы-«полусотки» взрывались, ломая деревья, поднимая столбы дыма и земли. Двумя штурмовиками большого урона трем танковым ротам не нанесешь. Полтора десятка бомб окутали все вокруг пеленой дыма, горящих сосен и тлеющей хвои.

С пригорка, откуда хорошо просматривались позиции всех трех танковых рот, капитан Бурлаков не смог разглядеть из-за дыма, понесли ли наши танки потери. Возможно, осколками пробиты один-другой Т-26 или БТ-7, но горящих машин видно не было.

Но главная задача штурмовиков была другая. Летчики наверняка рассчитывали, что взрывы увесистых «полусоток» заставят экипажи русских танков зашевелиться, менять позиции, расползаясь подальше от горящих участков.

Это позволило бы определить количество машин и передать по рации нужные сведения. Но кроме легкого Т-26, на который свалилась верхушка горящей сосны, все машины оставались на своих местах.

Экипаж сбросил горящее дерево и снова нырнул в люки. «Хеншели» пошли на второй заход, чтобы ударить сверху из 20-миллиметровых пушек и нескольких пулеметов.

Вооружены «Хеншели» были неплохо, но и «сталинские соколы», оправившись от внезапных ударов, в сентябре сорок первого давали отпор. В большинстве это были устаревшие И-16 («ишачки»).

Они уступали по скорости и вооружению немецким истребителям. Но не зря еще в Испании «И-16» получили прозвище «рата» (крыса). Немцы и летчики генерала Франко вкладывали в это слово иной смысл, чем в русском языке.

«Рата» означала стремительного и опасного хищника. Маневренные «И-16», хотя были сделаны из дерева и обтянуты перкалем, но в небе показывали необычайную верткость и никогда не уклонялись от боя.