Николай Краснов - Рус Марья [Повесть]

— Думаешь, любушка твоя, да?

Под насмешливым взглядом разведчицы партизан становится более серьезным.

— Вот тебе пакет. Его надо передать Беспрозванному. Срочно! Чтоб Дмитрий Дмитрии успел сегодня же известить и все другие отряды. Идут каратели!..

— Действуй! — Новоселов нетерпеливо тронул за плечо связного.

— Есть!..

Через минуту партизан выводит из сарая белого в яблоках коня, легко взмахивает в седло и мчится по уносящейся вдаль просеке. А сердце разведчицы — за ним следом. Скорее, скорее!

Белой птицей удаляется всадник по зелени леса. Марья Ивановна следит за ним сквозь слезы, и на миг показалось ей, что конь летит, не касаясь ногами земли…

Через сутки загудело над Клинцовской Дачей, небо заволокло дымом, ночью заполыхало зарево. Силы были неравные. Карателей в десять раз больше, чем партизан. У врага артиллерия и самолеты, танки и броневики. Снова запылали селения. Но жители, предупрежденные партизанской агентурой, вовремя ушли в леса, а после налета вновь вернулись на свои пепелища, в погреба и землянки. Леса горели на пути карателей к партизанским базам, а партизан уже и след простыл.

На третьи сутки к разведчице заявился Крибуляк.

— Браво, браво! Победа!.. Партизаны спасены!..

Радостный, жмет Марье Ивановне руки, обнимает — ну ребенок и ребенок.

Капитан со своим батальоном держал рубеж против партизан со стороны Воскресенской Дачи. В условленный час, ночью, он открыл дорогу выходящим из окружения народным мстителям, сигналя ракетами. Семь отрядов прошли через его рубеж без единого выстрела, направляясь к урочищам Глухой Хатыни.

Еще дня три по лесным дорогам носились лягушачьего цвета крестатые танки и ходили каратели с собаками, но партизан так и не обнаружили. Фашисты, знать, со злости объявили, что партизаны уничтожены, Спирин, Беспрозванный и все другие командиры убиты. Они и сами не успели поверить в свое вранье, как народные мстители опять напомнили о себе еще более дерзкими и более мощными ударами по гарнизонам и коммуникациям врага.

Не всегда есть возможность вовремя передать партизанам свежие сообщения о враге, полученные от словацкого капитана. Будь у Марьи Ивановны крылья, ни одному, даже самому срочному донесению, не дала бы пропасть. Иной раз всего-то в ее распоряжении час-два, а когда еще придет связной и когда он доберется до отряда… Больно ей тогда глядеть на своего партнера, больно за себя, что так беспомощна в это суровое время, когда с фронтов третий месяц самые безрадостные вести…

Было за полночь, когда Крибуляк постучался к ней. Что бы это значило? В самом условном сигнале что-то спешное, нетерпеливое. Разведчица заторопилась открыть ему, чувствуя, как важен для них обоих столь поздний его приход.

— Рихлик!.. Понимаешь?.. Ну как это по-вашему… Влак, влак!.. — горячо зашептал словак, войдя в хату: от волнения забыл, как будет по-русски поезд. — Да, скорый поезд с фашистами!.. Очень важный!.. Только что предупредили меня, чтоб усилил охрану… Будет через три часа. Надо срочно предупредить партизан, срочно!..

А до партизан целых шестьдесят километров. И связной в эту ночь не ожидается.

— Что ты молчишь?.. Можливо ли такой поезд пропустить?.. Марья, слышишь?.. — Тормошит ее за плечо.

Зло на него берет от досады, что так мало времени.

— Ты что, машину мне подашь или самолет?! Ну, а я не птица…

Раздраженность разведчицы ему понятна. Он резко отворачивается и нервно ходит по комнате.

— Что же делать, что делать? Фашисты к Волге рвутся, проклятые!..

Сейчас из четырех братьев Марьи Ивановны кто-то наверняка в самом пекле нового немецкого наступления. Легко ли ей, когда эшелоны врага беспрепятственно идут через Дерюжную — на восток, туда? И каково ее словацкому другу?

— Андрей! — осенило разведчицу. — А что, если нам самим? А? У меня есть мина. Из тех, что последний раз от тебя принесла. Неизвлекаемая. Не успела в отряд переправить…

— Браво! Ей, молодец, болшевичка!..

По-доброму, ни он, ни она не имеют права решаться на что-нибудь подобное: их дело разведка, ни в коем случае нельзя участвовать самим в диверсиях, чтоб не ставить под угрозу срыва столь необходимую для партизан совместную разведывательную работу. Особая ответственность на ней, чтобы ни тени подозрения не навлечь на Крибуляка, неизменно пользующегося доверием у немцев, иначе гибель ему и горе для его семьи. Все, что угодно, только не это, лучше умереть самой…