Игорь Подколзин - Обвиняется в измене?..

— Сволочи! — дернулся Сафаров. — Убийцы!

Тут же он получил удар прикладом…

Джафар уже несколько раз бросал взгляд на часы. Русские отличались точностью и аккуратностью. Эта черта нравилась ему. Деловой человек должен быть пунктуальным. И он часто подчеркивал это на совещаниях. «Куда же они пропали?» — думал директор.

В половине пятого он наконец решил позвонить охраннику. Тот бодро доложил, что машина уже выехала, назад, не возвращалась. Джафар положил трубку. «Надо было спросить, когда выехали», — запоздало подумал он и почувствовал, как вспотела спина.

Директор поерзал в кресле, расстегнул воротник. «Выслать машину навстречу? — подумал он. — Нет, лучше позвоню, спрошу, когда выехали».

— В три часа, — ответил охранник.

— В три?! Что же ты сразу не сказал? — не дожидаясь ответа, Джафар бросил трубку.

Он потер виски. Что-то случилось. Надо звонить в ХАД [2] ХАД — органы госбезопасности в Афганистане, . Директор уже протянул руку к телефонной трубке, но встречный звонок опередил его:

— Салам алейкум, слушаю…

— На автобус с советскими специалистами совершено нападение, — донесся возбужденный голос. Говорил помощник начальника ХАДа провинции. — Где они сейчас — пока не знаем. — И он принялся разъяснять детали.

— Воронцову позвонили?

— Еще нет.

— Надо сообщить немедленно, — посоветовал Джафар.

— Разберемся…

С утра у командира мотострелкового батальона Воронцова было приподнятое настроение: позвонил командир полка Тубол и приказал через два дня оформляться в отпуск. Воронцов уже предвкушал, как обнимет в аэропорту дочку — студентку-второкурсницу, жену Ираиду Рузиевну, которая с каждым разом пишет ему все более любвеобильные письма, словно вернулась чувствами в пору своей юности.

Ведь что самое трудное в службе в Афганистане? Пожалуй, многое: жара, пыльные бури, угрюмая тишина гор, душманские засады. Но самое трудное — ждать. Ждать желанной, но такой, несбыточно далекой встречи с родными и близкими, ждать, когда истекут томительные, однообразные, похожие друг на друга дни и месяцы. Ждать возвращения на Родину, которое воспринимаешь как самую главную и дорогую награду.

Так думал сейчас Воронцов и был по-своему прав. А без четверти пять он принял по телефону сбивчивый доклад переводчика из ХАДа и в первую минуту растерялся, не зная, что предпринять в этой ситуации. «Объявить тревогу? А что дальше?» Воронцов постарался сосредоточиться, пересиливая желание тут же поднять батальон на ноги, звонить «наверх». Такая привычка сложилась у него за время службы: когда сваливалось на голову тревожное известие или, того хуже, ЧП, не предпринимать ничего в первые три-четыре минуты. Может быть, не лучшая привычка, но она не раз спасала его от поспешных решений. «Отпуск откладывается на неопределенное время», — с тоской подумал он и тут же упрекнул себя в эгоистичности. Воронцов вспомнил о земляке Сапрыкине, о ребятах-спецах, и смешанное чувство жалости, злости и досады охватило его. «Надо, — рассудил он, — перекрыть дороги, организовать поиск. По горячим следам можно еще успеть». Воронцов позвонил в ХАД и спросил, перекрыты ли дороги и пути из города. Переводчик ответил утвердительно.

— Какая нужна помощь?

Ответ последовал не сразу. Видимо, переводчик ждал, что скажет начальник.

— Нужны подразделения для поиска, — наконец раздалось в трубке.

Воронцов понял, что и в ХАДе еще тоже не знают, с чего начинать. «Все на нас надеются… — подумал он, но тут же отбросил упрек. — А кто же еще, черт побери, будет искать, как не мы…» Потом комбат попросил соединить его с Туболом, на ходу соображая, что конкретно доложить по существу дела.

Полковник Тубол выслушал его молча, не перебивая и не уточняя. Только в конце, когда Воронцов замолчал, ожидая ответа, довольно отчетливо выругался. Прозвучало это тихо и оттого еще более неприятно.

— Вот что, — оказал Тубол, — снаряжай две поисковые группы. Вышлешь их в район…

Он сделал паузу, и Воронцов понял, что Тубол смотрит на карту, и тоже повернулся к своей карте, висевшей на стене.

— В районы…

Населенные пункты находились значительно восточнее города. «Отсекает от пакистанской границы, — понял Воронцов.

— Пока все. Остальное берем на себя. — Тубол помолчал и потом, не сдержавшись, выплеснул раздражение — Как же они у вас из-под носа наших людей увели? Рохли…

Воронцов промолчал.

— Дежурный!.. — хлопнув трубкой, Воронцов громыхнул, сам почувствовав металл в голосе. — Дежурный, твою мать, где ты?.. Третьей роте — тревога! Командира — ко мне!