Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Другой мой земляк Пётр Соловьёв воевал в составе десантной бригады. Прибыв под Сталинград в начале января, десантники были настроены на скорый разгром врага.

— Фрицы в кольце, осталось только добить их.

— И добьём, куда они денутся!

Такие вот бодрые возгласы раздавались, когда бригада разгружалась из эшелона. Однако действительность оказалась совсем иной.

Батальон, в котором находился красноармеец Пётр Соловьёв, занял позиции у подножия Мамаева кургана. Ждали сигнала к атаке, не сомневаясь, что немцы не выдержат их натиска. Плохую роль в таком настрое сыграли победоносные статьи в газетах, недооценка врага со стороны командиров и политработников.

Вместо ожидаемой лихой атаки на батальон в первый же день обрушился с высот артиллерийский огонь. Немцы пошли в атаку, и десантникам оставалось лишь обороняться, чтобы не быть отброшенными от города.

Соловьёв откровенно признавался, что он и его товарищи не ожидали такой активности от окружённого врага. Батальон отражал бесчисленные атаки и не дал солдатам Паулюса прорвать оборону на этом важном участке. За две недели непрерывных боёв из 300 десантников остались в живых 60–70 бойцов и командиров, а склон Мамаева кургана был усеян телами убитых немцев. В братских могилах похоронили более ста своих товарищей, многих увезли с тяжёлыми ранениями в госпиталя.

Осенью и зимой сорок второго года в частях вермахта под Сталинградом появились модифицированные танки Т-4 с усиленной бронёй и длинноствольными пушками, способными поражать наши «тридцатьчетвёрки» за километр и более.

В условиях зимы и бездорожья эффективно действовали немецкие самоходные установки «Мардер-2». Их масса составляла всего одиннадцать тонн, но противотанковая пушка калибра 75 миллиметров пробивала восемь сантиметров брони на расстоянии километра. Эти, а также другие самоходные орудия наносили немалые потери нашим танковым частям.

Поэтому комбат Шестаков, выстраивая линию обороны, сразу послал в разведку взвод Бельченко и один из бронетранспортёров. Внезапного удара можно было ожидать с любой стороны. Капитан не хотел повторить судьбу разгромленного им дальнобойного дивизиона.

Бельченко, небольшого роста, худощавый, больше напоминал мальчишку, хотя ему недавно исполнилось двадцать лет. Воевал он с января сорок второго года и за год прошёл путь от командира танка до командира разведвзвода. По-деревенски основательный, начавший работать с тринадцати лет, Петя Бельченко к любому зданию относился ответственно. Умел, когда надо, рискнуть, но людей и технику берёг.

Одну «тридцатьчетвёрку» он оставил в батальоне и двигался по слабо накатанной колее в сопровождении лёгкого танка Т-70. Лейтенант считал, что двух машин и отделения десантников для разведки вполне хватит. Тем более, расширяя зону поиска, в другую сторону ушёл бронетранспортёр «Скаут».

Осторожно приближались к разрушенному хутору. Дома в здешних местах за неимением леса обычно строили из самана (смесь глины и соломы), крыши были из камыша. Загоны для скота, плетень из ивовых прутьев, колодец — всё было разрушено. Немцы тащили в свои траншеи всё, что попадалось под руку: утеплять блиндажи, готовить пищу.

Из сарая выбрались двое чумазых мальчишек, и хотя на танках были красные звёзды, радоваться они не торопились. Затем вылез дед в латаном-перелатаном полушубке и, сняв шапку, поклонился.

— Чего кланяешься? — засмеялся лейтенант. — Не видишь, что мы свои, советские?

Старик оглядел танки и вздохнул:

— Кого тут только с лета не перебывало. И своих, и чужих, хутор порушили, всё увезли, даже сковороды и тряпьё.

— Не мы же, а фашисты вас грабили.

— Кто их сюда пустил? Вы, вояки хреновы. А сейчас хотите, чтобы мы от радости обнимать вас кидались. На дворе зима, а мы в сарае ютимся, печку бурьяном топим да кизяками.

Появились женщина в телогрейке и девочка лет двенадцати, поздоровались.

— Что, прогнали германцев?

— Прогнали, — отозвался сержант из отделения десантников.

— Это хорошо.

— Чего хорошего? — взвился старик. — Верь ты им больше. Фрицы третьего дня на грузовике подъезжали. Пока воду набирали, остатки плетня порушили и последнее ведро забрали.

— Далеко немцы отсюда? — спросил Бельченко.

— Почём я знаю? Это у вас колёса — везде разъезжаете, а мы сидим как мыши, молимся, чтобы сарай не развалили. Тогда точно пропадём. От вас помощи хрен дождёшься.

— Полушубок не продувает? — добродушно усмехнулся Петя Бельченко.