Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

«Кун, поганец, совсем меня держит за кретина! – подумал он. – Ведь эта скотина, беседуя с русским, открытым фактически текстом записал меня в палачи! Ну ладно, эту, надеюсь, последнюю его подлость, уж как-нибудь перетерплю, слова-то все равно сказаны, да и нечто подобное я и раньше предполагал! Проблема сейчас в другом: как только паршивец застрелит советского командира, то мне стопроцентно конец, пусть даже заряды в помывочном зале и не сработают! Ведь если меня не убьет унтерштурмфюрер, то это, безусловно, сделают красноармейцы, чтобы отомстить за своего подполковника! Вилли, наверное, тоже попадет под раздачу, и смерть его будет на моей совести! В общем, нужно Куна нейтрализовать прямо сейчас, а дальше уж как карта ляжет!..»

Придя к такому решению, Хаген незаметно провел ладонью по кобуре, проверяя, на месте ли пистолет, затем повернулся в сторону Кенига, с чересчур уж повышенным интересом рассматривавшего ногти на пальцах левой руки, и громко чихнул.

– Будьте здоровы, господин обер-лейтенант, – оторвавшись от своего «увлекательного» занятия, вежливо произнес сапер.

– Благодарю, Вилли, – вполне добродушно кивнул Хаген, одновременно красноречивым взглядом сигнализируя подчиненному чтобы тот отвлек на себя внимание Куна, – и тебе не болеть…

– Я постараюсь, спасибо, – Кениг натянуто улыбнулся, и по выражению его лица Гюнтер понял, что унтер-офицер, образно говоря, умеет читать между строк. И ход дальнейших событий это подтвердил…

…Перекинувшись с командиром несколькими приличествующими моменту фразами, Вилли вроде бы невзначай оглянулся вокруг, затем опустил глаза к полу и, пожевав немного губами, воскликнул полным отчаяния голосом:

– Проклятая техника, чтоб тебя! Неужели сломалась? Не может быть?

– Что случилось, сапер? – повернувшись вполоборота, раздраженно спросил унтерштурмфюрер, заметно нервничавший от того, что человек, назвавшийся русским подполковником Овечкиным, до сих пор в коридор так и не вышел.

– Взрывная машинка, господин Кун! – Кениг театрально всплеснул руками. – Она не работает!

– Идиот, что ты несешь! – грозно нахмурил брови эсэсовец. – Сам же меня вчера уверял, что агрегат в идеальном состоянии!

– Так все и было, господин Кун, – изобразив неподдельный испуг, пробормотал Вилли, – а сейчас не фурычит, хоть тресни. Да вы сами взгляните…

– Проклятье! Расстреляю обоих! – оскалившись, прорычал Кун.

Не догадываясь, что его элементарно и вдобавок весьма «топорно» обманывают, унтерштурмфюpep плечом оттолкнул в сторону Гюнтера, сделал три быстрых шага и опустился на корточки около взрывной машинки.

«Пора, – решил Хаген, – сейчас или никогда…»

Выхватив из кобуры пистолет, обер-лейтенант подскочил к Куну, наклонился вперед и резко на выдохе саданул рукояткой вальтера по затылку эсэсовца. Унтерштурмфюрер, издав приглушенный нечленораздельный вопль, выпустил из рук ППШ и завалился на бок.

– Представление окончено, – встретившись взглядом с Кенигом, хрипло произнес Гюнтер, – и наша с тобой война, Вилли, кажется, тоже завершена.

Отойдя на полшага назад, Хаген принялся отирать рукавом выступившие на лице крупные капли холодного пота и не заметил, как лежащий без движения на полу Кун осторожно приоткрыл один глаз…

…После того, как укрывшийся за мешками гитлеровец потребовал к себе на рандеву «подполковника Овечкина», четверо находившихся в вестибюле здания красноармейцев незамедлительно собрались в кружок, решая, что следует в изменившихся реалиях предпринять. Уже настроившийся на один точный выстрел Андрей, да и все остальные, хорошо понимали, что враг теперь пристально наблюдает за коридором и тотчас же засечет снайпера с винтовкой, показавшегося из-за угла, а значит, точно прицелиться ему вряд ли удастся. Противника нужно было отвлечь, причем в кратчайшее время. И, пожалуй, единственным выходом являлся вариант Василия Фомичева, который еще в самом начале этого спонтанного «совещания» предложил выдать себя за подполковника, упирая на то, что из-за недостатка дневного света неприятель по форме и знакам различия не сразу определит, кто конкретно по званию находится перед ним. При этом ефрейтор четко осознавал, что шансов выжить у него, скорее всего, не будет, однако категорически отвергал кандидатуры Носкова и Кулика, настаивая именно на своей персоне….

Между тем отведенные фашистом две минуты истекали неумолимо…