Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

– Хронометр трофейный в отличном состоянии, сейчас покажу! – азартно сверкнув глазками, Фомичев полез в карман.

– Отставить, Вася! – зычным голосом остановил его Кулик. – Здесь тебе не ипподром, пари не заключают!

– Что сразу Вася! – обиделся Фомичев. – Это же Вовка замутил!

– А с ним я проведу отдельную беседу! – грозно посмотрел на здоровяка сержант. – И очень обстоятельную!

– Дяденька, я больше не буду! – откровенно дурачась, плаксиво заканючил Носков. – Прости меня, паршивца, ну пожалуйста!..

– Да ну тебя, верзила-скоморох! – отмахнулся Кулик и перевел взгляд на уже расплывшегося в улыбке Фомичева. – Вот отправлю вас обоих в помощь поварам на подсобные работы, там и лыбьтесь, сколько душе угодно, хоть на пару, хоть порознь!..

Василий, в словесной перепалке не дававший спуску никому, глубоко вдохнул, без сомнения намереваясь и сейчас подтвердить свою высокую квалификацию «отъявленного» собеседника, но его опередил Овечкин, который произнес:

– Ребята, давайте закругляться с болтовней! Там в бане люди ждут, и им не до веселья…

Естественно, что на слова Андрея возражений не последовало. Кулик выбросил свою почти полностью обгрызенную травинку, проверил автомат и встал. Его примеру последовали Носков и Фомичев. Последним из четверки поднялся на ноги старшина, перед этим привлекший к себе легким свистом внимание Позднякова и жестами объяснивший практически приросшему к стене «пожарки» юноше, чтобы тот оставался на своей позиции и не скучал…

…Неожиданно появившаяся в коридоре со стороны вестибюля человеческая фигура заставила Гюнтера подобраться и сфокусировать взгляд.

«Кун, чтобы ему провалиться!» – присмотревшись, понял он и несильно предупреждающе толкнул локтем в предплечье продолжавшего отчаянно зевать Кенига, который, сразу же прекратив «лошадиными» порциями заглатывать воздух, молниеносным движением схватил со стола «МР-40» и принялся деловито вертеть оружие в своих ловких руках, всем внешним видом показывая вселенскую озадаченность и невероятную сосредоточенность…

«Вот же артист! – покосившись на Вилли, усмехнулся про себя Гюнтер. – Ему бы в театре играть!»

Поднявшись со стула и одновременно убрав в кобуру пистолет, Хаген обогнул стол, затем протиснулся боком в узкий проход между мешками с песком и стеной и двинулся навстречу Куну, приближавшемуся весьма быстро и почти бесшумно.

– Русские уже около двери, – остановившись в метре от Гюнтера, кивнул эсэсовец себе за спину – Скоро зайдут в здание. Вы готовы исполнить свой долг перед Рейхом и фюрером?

– Можете не сомневаться! – твердо ответил Хаген.

– Хорошо! Тогда возвращайтесь к своему подчиненному, а я к вам присоединюсь через минуту!

Ободряюще хлопнув Гюнтера по плечу, Кун повернулся налево и, открыв дверь в небольшую каморку, доверху забитую всяким хламом, юркнул внутрь. Снабженная пружиной дверь с легким скрипом сама закрылась за ним.

«Какую еще пакость ты замыслил, мерзавец? – проводив глазами эсэсовца, с беспокойством подумал обер-лейтенант. – Эх, порыться бы в твоих гнусных мозгах да извлечь всю скопившуюся в них грязь и подлость наружу!..»

Скрипнув зубами, Хаген вернулся на свое место, отодвинул стул в сторону и присел на колено. Пристально наблюдавший за ним Кениг сделал то же самое и тихо спросил:

– Как будем действовать дальше, господин обер-лейтенант?

– Как мы и договаривались, – пожал плечами Гюнтер. – Пока ждем, а потом по приказу Куна ты, Вилли, попытаешься осуществить подрыв зарядов, которые сам вчера заложил. А когда они не сработают, то…

– Я изображу отчаянное недоумение пополам с искренним удивлением и отвлеку внимание унтерштурмфюрера на себя, чтобы дать вам свободу маневра, – перебив командира, прошептал Кениг скороговоркой. – Правильно?

– Абсолютно, – искренне улыбнулся Хаген в ответ. – Ты молодец, сапер Вилли, и даже не представляешь, какой….

– Не хвалите меня заранее, господин обер-лейтенант, ведь дело до конца не сделано, – внезапно зардевшись, пробормотал унтер-офицер и зачем-то легонько пнул ногой по корпусу взрывной машинки. – Еще сглазите ненароком…

– Ты согласился мне помочь, Вилли, и, если сегодня я выживу, то на девяносто девять процентов это случится благодаря тебе! – серьезным голосом, прогнав улыбку с лица, произнес Гюнтер. – А ведь именно я, хоть и с тяжелым сердцем, приказал тебе здесь остаться, фактически загнав вместе с собой в смертельную западню! И поэтому я просто обязан выразить тебе, Вилли, свою искреннюю и глубокую благодарность!..