Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

– Что случилось? – прошептал гигант, подойдя вплотную к Фомичеву и склонившись к его уху.

– Там кто-то есть, – указав рукой на покосившуюся дверь, так же тихо ответил Василий, – я шорох слышал…

– Может, кошка или пес? – не повышая голоса, предположил Носков.

– Зачем же мелочиться, Вольдемар? Бери крупнее – слон, – состроил ироничную гримасу Фомичев. – Сбежал из зоопарка, что в столице, а по пути на родину в сей славный городишко завернул, ну и остался здесь…

– Издеваешься, – утвердительно промолвил здоровяк. – А зря, Василий, в жизни всякое бывает, порой не угадаешь наперед…

Многозначительно качнув крупной головой, он заглянул в достаточно широкую щель между дверью и косяком.

– Ну что, видишь кого? – нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, жарким шепотом спросил из-за спины гиганта Фомичев.

– Только бочки, – после короткой паузы глухо пробурчал Носков. – Ну, ничего, сейчас мы выясним, что там за зверь сидит и есть ли он вообще…

Обхватив дверь с двух сторон руками, Владимир слегка ее приподнял, сняв с петли, и осторожно прислонил к стене.

– Вот так-то лучше, – подмигнув товарищу, пробормотал он себе под нос.

– Что дальше, дядя Вова? – вопрошающе кивнул Фомичев.

– Мой выход, разумеется, – добродушно произнес Носков, – а ты побудь на стреме, Бэзил, прикроешь, если что…

– Ты как меня назвал, дитя городских трущоб? – вскинулся Василий, побагровев и стиснув кулаки. – Да я тебе за это…

– Тсс… – «дядя Вова» успокаивающим жестом приложил палец к смеющимся губам, – не стоит тратить нервы и заводиться без причины. Я всего лишь переиначил твое замечательное имя на аглицкий манер…

– Не врешь? – Фомичев скептически нахмурил брови.

– Никоим образом, мой недоверчивый камрад. Коль сомневаешься, спроси Овечкина, Андрюха подтвердит…

– Лады, поверю на слово. Но, если что, гляди. Не посмотрю на габариты, полиглот…

– Уже трясусь от страха, мистер Бэзил, – едва не хохотнул Носков, но вовремя сдержался и тотчас посерьезнел. – Короче, я пошел.

– Давай, и будь поосторожней, чуть что – ныряй на пол…

– А вдруг землетрясение случится? – довольно хмыкнул здоровяк и, не дожидаясь ответа собеседника, устремился в сумрак склада.

Василий же опустился на одно колено и взял наизготовку ППШ, чтобы в случае необходимости поддержать огнем Носкова, который между тем уже приблизился к скоплению бочек и, присев на корточки, принялся крутить влево-вправо головой, при этом с шумом втягивая носом воздух.

«Тоже мне ищейка-переросток! – наблюдая за показавшимися ему странными действиями гиганта, про себя ухмыльнулся Фомичев. – Ишь, как жалом водит! И что он там вынюхивает? Неужто учуял спирт?!»

От этой поразительной догадки, возникшей неожиданно и сразу полностью заполонившей его мозг, у Василия перехватило дух, а перед мысленным взором красочным калейдоскопом замелькали яркие картинки, непременным атрибутом каждой из которых являлась простая на вид бочка, до краев наполненная само собой понятно, чем! На несколько мгновений в своем воображении он погрузился в «море пьяных грез», как следствие, утратил концентрацию, и если бы сейчас в пустынном коридоре откуда ни возьмись вдруг появились немцы, то Фомичеву, без сомнения, несладко бы пришлось…

…Однако госпожа Фортуна была к нему сегодня явно благосклонна. И в текущую реальность Васю возвратил не звук очередей из «МР-40», который стал бы для него предвестником конца, а голос Владимира Носкова…

– А ну-ка, вылезай, немчура, твою мать! Заныкался, как крот, хитрющая натура, и думаешь, стервец, что все кругом тупые недоумки! – нарушив тишину, окутавшую здание «пожарки», внезапно и неистово разбушевался здоровяк, и его громоподобный бас, могучим гулким эхом отдаваясь в стенах складского помещения, разносился далеко за их пределы…

«Вовка нашел фашиста!» – встрепенулся Фомичев.

Прогоняя прочь столь несвоевременно нахлынувшие на него «спиртосодержащие» фантазии, он с усилием провел ладонью по лицу, на парочку секунд прикрыв глаза, а когда снова их открыл и глянул внутрь склада, то его взору предстало незабываемое зрелище: Носков, вытянув вперед свою огромную ручищу, легко, будто играючи, держал за шкирку на весу солдата вермахта, которого извлек из бочки! Гитлеровец отчаянно трепыхался и жалобно скулил, а здоровяк-ефрейтор, не реагируя на эти причитания, что-то назидательно ему внушал, правда, уже значительно спокойнее и тише, нежели он разорялся только что!..