Виктор Андреев - То, ушедшее лето [Роман]

Эрик опять кивнул, но Гунар, наверное, и не заметил этого, он рубанул рукой, и сам ответил на свой вопрос:

— Конечно, можно. Не вчера же мы познакомились.

Потом губами помурыжил сигарету, прищурил глаза.

Видно, размышлял, как начать… Начал осторожно:

— Нас многие осуждают. За то, что связались с немцами. Все-таки — извечные поработители. А с кем нам еще было связываться? Со шведами? Так это же разговор на умственном уровне моей мамаши. С англичанами? Ты, наверное, за это?

Эрик не ответил. Гунар тоже с минуту молчал.

— Вот так-то, — сказал он наконец. — Я тоже за это. Но всякому овощу свое время. Похоже, что это время подходит.

— Подходит, — автоматически подтвердил Эрик.

Гунар оживился:

— Вот именно, старина! Ты четко соображаешь. Когда дойдет до дележа Европы, Джон Буль не станет больше целоваться с большевиками. Вот тогда и мы скажем свое слово.

Он встал, снял со стены карабин, щелкнул затвором.

— Это, конечно, не шмайссер, но и не палка. Впрочем, и шмайссеры есть. Многое есть. Ради этого мы и водимся с фрицами. Дефицит, как ни странно, в людях. А все оттого, что лучших людей мы продали в легион. Мы — это не я. Это такие, как Август. Они родную мать в легион запишут, только бы им кофе пить не мешали.

— А кто эта Жанна? — тихо спросил Эрик.

— Черт ее знает. У отца книжная лавка еще с довоенных времен. Чудная девка, прямо скажем. Нравится?

— Не знаю. Чем-то она располагает к себе.

— Располагает, — согласился Гунар. — Но мы отвлекаемся… Так вот, я могу устроить тебя в полицию. И тогда тебя не забреют в армию.

Он взгромоздился на письменный стол, положил рядом с собою карабин и, как мальчишка, болтал ногами.

Эрик выпустил облако дыма, словно пытаясь укрыться за ним, и осторожно сказал:

— Вряд ли я подхожу для полицейской службы, там ведь нужна подготовка. Да и физические данные у меня, наверно, не те.

— Какая там к черту служба, — махнул рукой Гунар. — Немцы колбаской катятся в фатерланд и, если только они не изобретут этого своего секретного оружия, то большевики окажутся на нашей границе.

— И что тогда?

— Вот тогда и посмотрим.

— Я должен подумать, — снова окутался дымом Эрик, — такие вопросы не решаются с ходу.

Гунар кивнул:

— Правильно, старина. На твоем месте я сказал бы то же самое. Никто тебя не торопит… Кстати, ты, кажется, тоже хотел о чем-то поговорить со мной?

— Да, — сказал Эрик, — но боюсь, что моя просьба покажется тебе… подозрительной, что ли. Мне, видишь ли, нужен пропуск… Собственно, не мне, а одному знакомому парню. У него там живет… ну, его девушка…

— Пропуск в Латгалию?

— Как ты догадался?

— А чего тут догадываться. На проезд в другие районы разрешений не надо.

Он немного помолчал, погасил о стол сигарету, поискал глазами, куда бы ее сунуть и, не найдя ничего более подходящего, затолкал окурок в пепельницу.

— Я тебя ни в чем не подозреваю и ни о чем не спрашиваю. Напиши имя и фамилию этого парня и пункт назначения… А сам подумай над моим предложением, ладно?

— Да, — сказал Эрик. — И я буду тебе очень благодарен за этот пропуск.

— Ерунда, — отмахнулся Гунар. — А теперь вернемся к нашим баранам, как говорят французы.

Он спрыгнул со стола, и они вышли из кабинета. Но сначала Эрик на листке бумаги написал данные, которые требовались для пропуска.

Жанна танцевала с парнем в спортивном костюме. Она через плечо оглянулась на вошедших и, как показалось Эрику, было в ее взгляде что-то испытующее.

Август все еще сидел в столовой и мрачно смотрел в стену.

Эрик решил, что пора уходить, но тут пластинка кончилась, и к нему подошла Жанна.

— Ну как, насекретничались?

— А вас это интересует?

— Еще как!

И теперь Эрик уже не сомневался, что смотрит она на него действительно испытующе, как будто хочет о чем-то спросить, но не решается.

— Послушайте, — сказала Жанна, — вам не хочется отсюда смыться?

— Я как раз собирался это сделать.

— Хотите, смоемся вместе?

— С удовольствием, — сказал Эрик, — но как же ваш доцент?

— Вас это очень заботит?

— Не очень, — признался Эрик.

— Тогда выходите потихоньку и ждите меня на лестнице.

В коридоре было темно, как в подземелье. Эрик включил карманный фонарик и поднялся на один пролет выше. Там он сел на подоконник, погасил фонарь и стал ждать.

Полный сумбур был у него в голове. И совсем не хотелось упорядочивать впечатления и мысли. Дело, ради которого он пришел сюда, сделано. В остальном можно разобраться завтра. Сейчас он слишком взбудоражен. И не только тем, что было там, у Гунара, но и ожиданием этой странной девушки, ее странным решением уйти из этого дома с ним, потихоньку, бросив своего мрачного жениха.