Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Столкнувшись с этим препятствием, Гитлер решил еще раз возобновить наступление. 12 июля он приказал, чтобы работа германской военной промышленности была направлена на усиление флота и люфтваффе – инструментов, необходимых для покорения Великобритании [1209] БАМА RW19/164, а также ретроспективное изложение в: IWM EDS al 1492, Chef WiRue Amt, 20.08.1940, Aktennotiz. . До Вальтера Функа, боязливого главы гражданской экономической администрации, дошли вести о том, что любые разговоры о неминуемом конце войны и скором возвращении к условиям мирного времени преждевременны. К августу вермахт вдобавок к этому получил приказ готовиться к нападению на Советский Союз. Наряду с наращиванием военно-морских и воздушных сил укреплению отныне подлежала и армия. И именно в условиях ускорившегося перевооружения Геринг 26 августа 1940 г. издал указ с требованием о более интенсивной эксплуатации оккупированных территорий: «Выполнение заказов, выданных с целью дальнейшего ведения войны, делает политически необходимым планомерное использование мощностей и сырья на оккупированных западных территориях и приложение всех возможных усилий к поддержке производства вооружений и повышению боевого потенциала» [1210] Milward, The New Order , 65. .

По мере того как проходила летняя эйфория и приближалась осень, самые чувствительные барометры общественного мнения в мире – институт Гэллапа в США и гестапо в Германии— отмечали смену общественных настроений. К сентябрю гестапо докладывало о росте нетерпения среди германского населения, питавшего большие надежды на то, что победа на материке приведет к неминуемому концу войны с Британией. К октябрю оптимистическое нетерпение по всей Германии сменилось неуверенностью, обреченностью и нарастающим равнодушием [1211] В октябре 1940 г. гестапо зафиксировало резкое снижение уверенности в обществе по сравнению с августом того же года. См.: Meldungen , V. 1424–689. После того как разочарование, пришедшее со второй военной зимой, удалось преодолеть, уровень уверенности вновь резко подскочил в декабре. См.: Meldungen VI. 1808–77. . Наоборот, в США сотрудники института Гэллапа зафиксировали резкий рост уверенности общества в неизбежной победе Великобритании, произошедший между июнем и августом 1940 г. [1212] S. Casey, Cautious Crusade: Franklin D. Roosevelt, American Public Opinion, and the War Against Nazi Germany (Oxford, 2001), 26. Если сразу же после французского поражения среди американцев было примерно поровну тех, кто верил в тот и в другой исход войны, то к осени тех, кто ожидал британской победы, было втрое больше тех, кто ставил на Германию. Несмотря на триумф вермахта во Франции, британское упрямство выявило принципиальную проблему немецкой стратегии. Гитлер развязал войну с Великобританией, не имея четкого представления о том, как победить эту страну [1213] L. Gruchmann, Der Zweite Weltkrieg (Münich, 2nd edn., 1971), 77. . Превосходство вермахта было бесспорным. Но как его следовало употребить? Именно этот вопрос не давал покоя немецким стратегам в течение следующих двенадцати месяцев.

В ИЮЛЕ 1940 ГОДА в отчаянной попытке склонить Советский Союз к тому, чтобы расторгнуть пакт с Германией, Черчилль приказал Стаффорду Криппсу, новому британскому послу в Москве, встретиться с советским диктатором. Сталин с ужасающей ясностью изложил Криппсу логику, которой он мотивировался, одиннадцатью месяцами ранее заключая договор с Гитлером. Цель СССР состояла в том, чтобы разрушить сложившееся в Европе соотношение сил, и в этом отношении пакт с Гитлером полностью оправдал ожидания. Когда же Криппс возразил на это, что союз Советского государства с Гитлером по сути уничтожил всякое равновесие в Европе и что теперь всему материку угрожает германская гегемония, Сталин отрезал: «Я не столь наивен, чтобы верить отдельным устным заявлениям отдельных руководителей относительно их нежелания господствовать в Европе и во всем мире <���…> Я знаю, что у них нет сил для господства во всем мире <���…> Для того чтобы господствовать в Европе, надо иметь господство на морях, а такого господства у Германии нет…» [1214] И. В. Сталин, «Прием английского посла С. Криппса 1 июля 1940 года», в: И. В. Сталин, Cочинения . Т. 18 (Тверь, 2006), 193, 191. См. также: S. Pons, Stalin and the Inevitable War, 1936–1941 (London, 2002), 202–3. . Безусловно, Сталин был прав [1215] По иронии судьбы, на аналогичную позицию встал генерал Франко, когда немцы в январе 1941 г. настаивали на том, чтобы он вступил в войну. См.: I. Kershaw, Hitler 1936–1945: Nemesis (London, 2000), 330. . Победы Германии на Западе до основания потрясли баланс сил в Европе, но какие-либо разговоры о немецкой гегемонии были преждевременными. Каким бы отчаянным ни выглядело положение Великобритании летом 1940 г., Третий рейх еще не закончил войну и не выиграл ее.