Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Наступление группы армий «А» представляло собой чрезвычайно смелый маневр, остающийся образцом даже для высокотехнологичных военных операций XXI века. Но впечатление современности и мобильности, сопутствовавшее всей этой операции, было в известной степени иллюзорным. Бензин и метамфетамин достались лишь дюжине дивизий первого эшелона. Подавляющее большинство немецких солдат, вторгшихся во Францию, Бельгию и Нидерланды, шли пешком, а припасы доставлялись им от железнодорожных станций в стиле XIX века – на подводах. Несмотря на большую продуманность системы снабжения и поразительные темпы передвижения немецкой пехоты, успех был бы невозможен, если бы не особенности конкретного театра военных действий. Побережье Ла-Манша служило для вермахта естественным препятствием, чтобы прижать к нему противника, и от этого препятствия до германской границы было всего несколько сотен километров. На такой дистанции хорошо организованная система моторизованного снабжения не теряла своей эффективности, а различие в темпах наступления между танковыми частями и остальной немецкой армией было не слишком чрезмерным. Кроме того, на руку немцам играла густая сеть хороших дорог и обширные ресурсы западноевропейской деревни, позволявшие войскам изыскивать пропитание на марше. В Польше в сентябре 1939 г. вермахт с трудом поддерживал изначальный импульс моторизованных войск, столкнувшихся с намного более серьезными препятствиями. И этой ситуации предстояло повториться в будущем.

Таким образом, успех нападения на Францию в мае 1940 г. становится затруднительно объяснить с точки зрения одной лишь «грубой силы». Но воображать, что результат никак не зависит от соотношения материальных сил, означает идти на поводу у волюнтаризма. Вермахт не опровергнул элементарные принципы войны. Победа в мае 1940 г. не была таинственным событием, объяснимым лишь ссылкой на сверхъестественные способности немецкой армии и нежелание французов воевать. Шансы немцев на победу были не слишком высоки. Но они были и не настолько низкими, чтобы их нельзя было повысить путем тщательного планирования и маневрирования. Внимательный анализ механики блицкрига выявляет не только поразительную степень концентрации сил, но и колоссальный риск, на который Гитлер и руководство вермахта пошли 10 мая. Именно потому, что план Манштейна предусматривал столь высокую концентрацию сил, он был «одноразовым» [1159] W. Murray, The Change in the European Balance of Power, 1938–1939 (Princeton, 1984), 361. . Если бы немецкое наступление потерпело неудачу – а у него имелось для этого много возможностей, – то вермахт как наступательная сила перестал бы существовать. Рискованная ставка Гитлера окупилась. Но вопреки видимости, немцы вовсе не открыли надежный способ совершать военные чудеса. Поразительный успех, достигнутый в мае 1940 г. – поражение крупной европейской державы всего за несколько недель – никому не удалось бы повторить. По сути, если мы оценим чрезвычайную рискованность плана Манштейна, то нападение на Францию обнаружит больше сходства с другой рискованной игрой вермахта – нападением на Советский Союз в июне 1941 г. – чем обычно считается. В обоих случаях вермахт не имел в резерве серьезных сил. В обеих кампаниях немцы сделали ставку на достижение решающего успеха в первой же фазе наступления. Что-либо иное означало катастрофу. Совершенно разные результаты, полученные в обоих случаях, вполне объяснимы с точки зрения традиционной военной логики. В борьбе с противником, имеющим намного более серьезное материальное превосходство, более умелое командование и больше пространства для маневра, выполнить принципиальное наполеоновское требование военного успеха – наличие решающего превосходства в ключевой точке – становится намного более сложно, если не вовсе невозможно. В этой ситуации уже мало одного лишь вдохновенного полководческого искусства.

Однако летом 1940 г., в отличие от периода после победы над Польшей, вермахт не обнаруживал большой склонности к критическому анализу прошедшей кампании. Поражение Франции принципиально изменило соотношение сил в Западной Европе [1160] См. превосходный обзор в: D. Reynolds, «1940: Fulcrum of the Twentieth Century?», International Affairs, 66 (1990), 325-50. . Франция, которая очень долго была важнейшим национальным государством в материковой Европе, разом оказалась низведена до статуса второстепенной державы. Нидерланды и Бельгия – небольшие европейские страны, но крупные колониальные державы – были оккупированы Германией. Британцев выгнали с материка. Оккупированные и нейтральные страны по всей Европе начали притягиваться к новому центру силы. По крайней мере ненадолго во всей Европе – от Северного моря до Черного моря, от Балтики до Гибралтарского пролива— утвердилась бесспорная гегемония Германии.