Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Экономические последствия этих решений были грандиозными. Предполагаемый бюджет вооруженных сил на 1936 г. далеко превосходил ежегодные цифры, на которые согласился Шахт в 1933 г. [588] Необходимость выделить сумму более чем в б млрд рейхсмарок представляла собой сложную задачу для Рейхсбанка: BAL R25016627, Denkschrift 21.11.1935, 224-7. Не менее серьезными были и последствия для платежного баланса. На 1936 г. вермахт запросил вдвое больше импортных металлов и железной руды, каучука и нефти, чем он получил в 1935 г. Более того, столь масштабное перевооружение влекло за собой серьезные долгосрочные последствия для структуры германской экономики. Существование сотен тысяч рабочих мест зависело от военных заказов, которые могли закончиться после завершения перевооружения. Однако вермахт больше не желал проявлять сдержанность. 18 ноября 1935 г. министр обороны Бломберг приказал всем родам войск игнорировать какие бы то ни было финансовые ограничения [589] М. Geyer, Aufrilstung oder Sicherheit: Die Reichswehr in der Krise der Machtpolitik 1924–1936 (Wiesbaden, 1980), 446. . Как мы уже видели, в 1934 г. Шахт одержал верх над Куртом Шмиттом, своим соперником в РМЭ, пообещав вермахту все, в чем он будет нуждаться. И теперь ему предъявили счет. В декабре 1935 г. на запрос Бломберга относительно сырья Шахт ответил категорическим отказом:

Вы ожидаете, чтобы я выделил иностранную валюту, необходимую для удовлетворения ваших требований. Должен ответить, что в текущих обстоятельствах я не вижу возможности сделать этого <���…> если сейчас существует потребность <���…> в увеличении объемов перевооружения, я, разумеется, отнюдь не собираюсь изменять той поддержке, которую я в течение многих лет, как до, так и после захвата власти, оказывал максимально возможному перевооружению. Однако мой долг – указать на экономические обстоятельства, ограничивающие любую политику такого рода [590] 525. IMT XXXVI. 292., Шахт – Бломбергу, 24.12.1935. .

Столкновение с военными стало для Шахта таким потрясением, что он начал пересматривать самые основы той политики, которой придерживался начиная с 1933 г. В ноябре 1935 г. британское посольство в Берлине расценивало как вполне надежную информацию сведения о том, что Шахт «воспользуется любой благоприятной возможностью для того, чтобы девальвировать марку по отношению к фунту стерлингов» [591] James, «Innovation and Conservatism in Economic Recovery: The Alleged „Nazi Recovery" of the 1930s», in I. Childers and J. Caplan (eds.), Reevaluating the Third Reich (New York, 1993), 130. . Вне зависимости от степени достоверности подобных слухов, сам Шахт, несомненно, полагал, что его ожидает новый кризис платежного баланса. Осенью 1935 г. Рейхсбанк предсказывал, что в следующем году Германия столкнется с чистой нехваткой иностранной валюты в объеме не менее 400 млн рейхсмарок. Для покрытия этого дефицита у Рейхсбанка имелось не более 88 млн рейхсмарок. К марту 1936 г., после двух лет сокращения импорта, германские запасы зарубежного сырья снизились до ужасающе низких объемов, что создавало реальную угрозу крупных сбоев в промышленном производстве [592] О том, насколько угрожающим в 1936 г. было положение с сырьем в текстильной отрасли, см.: G. Höschle, Die deutsche Textilindustrie zwischen 1933 und 1939: Staat-sinterventionismus und okonomische Rationalitat (Stuttgart, 2004), 74-106. . Как мы уже видели, та же проблема возникла в отношении зерна. Однако – что было важнее всего – сталеплавильная промышленность и ее лидер Эрнст Пенсген из Vereinigte Stahlwerke были серьезно встревожены сокращением запасов железной руды и металлического лома. С тем чтобы сохранить эти запасы и избежать внезапных перерывов в снабжении, Рур выступал за общее сокращение производства стали. Промышленники воздержались от применения этой чрезвычайной меры лишь из-за выражавшегося Рейхсминистерством экономики опасения, что это вызовет общенациональную панику [593] Процесс переговоров задокументирован в: ВАН R13I 605 и ВAL R13I447, 141-5. Власти первоначально поддерживали эту идею, но отказались от нее в мае. . Военные, в свою очередь, больше беспокоились из-за каучука и нефти. Германские резиновые заводы в 1936 г. имели запасы сырья, достаточные менее чем для двух месяцев нормального производства [594] О росте интереса военных к синтетическому каучуку см.: IMT VII, NI-4713, 778-84. . Еще более угрожающей была ситуация, связанная с нефтью, поскольку в этой сфере сохранялась зависимость от поставок из Румынии. Хотя Шахт в 1934 г. сыграл главную роль при принятии расширенной программы производства синтетического топлива, теперь его обвиняли в затягивании дела. И топливо уже было не единственным камнем преткновения. В начале 1936 г. Шахт поссорился с Вильгельмом Кепплером, личным экономическим советником Гитлера, наложив вето на исходящее от подчиненных Кепплера предложение облегчить положение германской металлургической отрасли путем выплавки стали из низкокачественной немецкой руды [595] М. Riedel, Eisen und Kohle fur das Dritte Reich: Paul Pleigers Stellung in der NS -Wirtschaft (Gottingen, 1973), 66-8. . В 1934 г. Кепплер и Шахт были союзниками. Теперь они превратились в заклятых врагов.