Какие-то тени — опять эти тени! — метались меж берёз.
Настенька раскинула руки, как крылья, словно птица, защищающая свое гнездо, и закричала:
— Не стреляйте! Тут раненые! Не стреляйте! Красный Крест!
В белом халате на темном фоне палатки, она была хорошо и далеко видна. В ответ на её крик раздалась автоматная очередь, и Настенька рухнула наземь, как срубленная молнией молодая берёзка.
Сафронову снился сон. Он, Галинка, все его друзья и товарищи кружатся среди берёз. Он не видит лиц каждого в отдельности, но знает, что это близкие и дорогие ему люди. И всем весело. Веселье это все нарастает, становится азартным, неудержимым. Оно будто приподнимает всех от земли. Ему хочется, чего-то необыкновенного, и это необыкновенное происходит. Из земли вырывается молодая берёзка с тонкими корнями и врывается к ним в круг. Она увлеченно кружится, и тут Сафронов видит, что это не берёзка, а медсестричка Настенька. И хочет крикнуть, объяснить всем, что это сестричка из госпитального взвода. Он силится крикнуть, но у него не хватает голоса, он напрягает силы, чтобы крикнуть. И тут раздается треск, точно что-то перешибает берёзку, она переламывается у него на виду.
— Тревога! Тревога!
Сафронов вскочил, выбежал из палатки. И тотчас кто-то крикнул:
— Ложись! Ложись!
Он поддался этому окрику, упал на землю.
Поначалу Сафронов ничего не разбирал, ничего не видел, лишь одна мысль вспыхнула в пробудившемся мозгу: «Как он узнал? Как он мог предвидеть? — Это о НШ. Значит, это в самом деле». В первые секунды Сафронову даже подумалось, что НШ специально устроил стрельбу, чтобы оправдать свои действия.
Но тут неподалеку застрочил автомат. Над головой засвистели пули, и Сафронов понял, что это все настоящее, и еще раз удивился: «Как он мог предвидеть?»
Дальнейшее уже было не сном, не предположением, а реальностью, и он, Сафронов, принял участие в этой реальности.
— Товарищ гвардии...
— Да, да, — отозвался Сафронов, выдёргивая пистолет из кобуры.
— Оружия бы... У нас ничего нет. У одного Супруна автомат.
Тут Сафронов различил весь свой взвод — и сестер, и санитаров. Они лежали неподалеку от палатки у ближайших берёз, а чуть вперёд выдвинулись Кубышкин и Супрун.
По всему лесу шла стрельба. Эхо разлеталось, усиливая выстрелы, крики, голоса. Казалось, кричат и стреляют повсюду, и было непонятно, где наши, где враги. Но впереди были Кубышкин и Супрун, и они, как компас, указывали направление. «Значит, враг там», — догадался Сафронов и начал вглядываться в темноту. Впрочем, темноты как таковой не было. Стволы берёз отсвечивали, и только внизу между ними клубилась мгла.
В первое мгновение Сафронов не видел, по кому стреляют товарищи, и кто стрелял в ответ. Он по привычке умелого стрелка, каким был еще до войны, посоветовал:
— Стрелять прицельно.
И будто эхо отдалось справа от него, там, где выстрелы раздавались особенно часто;
— Присельно.
Он тотчас узнал голос НШ.
«Значит, он там. И там штаб. И там...»
Тут он вспомнил, что в батальоне есть еще тяжелораненые, послеоперационные, они в госпитальном взводе. Им, конечно же, нужны помощь и защита.
— Девушки, — произнес Сафронов командным тоном. — Ползите к госпитальному, девушки...
— Уже, — послышался голос Любы.
По шороху травы и листьев он понял: девушки выполняют его приказание. Все это длилось секунды. Время будто ускорило свой бег. Его отсчитывали не часы, а вот эти автоматные очереди, что раздавались со всех сторон. «Ну где же, где же враг?» — только хотел было спросить Сафронов, но тут увидел метрах в пятидесяти от себя, как от одной берёзы к другой метнулась тень. Он вскинул руку, но выстрелить не успел, а точнее — удержал себя от необдуманного выстрела.
«Надо с упреждением», — сказал он сам себе, будто находился не в лесу, не в ночном бою, а на учебном стрельбище, в той недалекой юности.
— Прицельно, — уже твердо повторил Сафронов и рывком поднялся, укрываясь за ближайшим деревом.
Стоять было, конечно, правильнее. И обзор лучше, и стрелять удобнее.
— Товарищ гвардии... а нам-то что?
— Тихо.
От берёзы, взятой им на примету, снова метнулась тень. Сафронов уловил направление её движения, взял на полкорпуса правее и нажал на спуск. Выстрел прозвучал резко, словно ударили по стволу, и почти одновременно тень как бы надломилась, пытаясь сохранить равновесие, и рухнула.
— Сверзился! — восторженно вскрикнул Галкин.
Читать дальше