Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Незаменимых, говоришь, нет! Ну, если вы такие умные, сами и ищите! — сорвался на крик Быстров.

— Александр Семенович, давай не собачиться, а говорить по делу. Я предлагаю…

— По делу, говоришь? А мы что, по-твоему, здесь, в окопах, дурака валяем? Это вам легко из теплых кабинетов шифровками пулять! — несло дальше Быстрова. От громового голоса в его кабинете начали жалобно подтренькивать стаканы в подстаканниках. Шифровальщик, все это время стоявший перед ним навытяжку, невольно съежился. Вдобавок ко всему в этот миг в кабинет ворвался взъерошенный дежурный.

— Товарищ генерал, — выпалил он, — двое задержанных бежали из-под ареста!

В это время к Утехину наконец вернулся дар речи. Звенящим от возмущения голосом он прорычал:

— Товарищ генерал, не зарывайтесь! Я свои погоны не на овощной базе заслужил. Мне…

Но Быстров, тупо переводивший взгляд с дежурного на телефон, уже взорвался в яростном крике:

— Что-о?! Пошел на х…!

В ушах ошарашенного Утехина аж зазвенело. Крутой нрав генерала был хорошо известен, но на сей раз он явно хватил через край. Привычный ко всему службист вскипел от такого возмутительного хамства и, когда рев в телефонной трубке чуть поутих, обрушился на генерала:

— Товарищ генерал, я хоть и полковник, но такого б… не потерплю! Я тебе не ванька-взводный, чтобы на х… посылать! Мне…

Быстров поперхнулся, потом перевел взгляд на дежурного и через мгновение расхохотался. Тот, окончательно потерявший голову, словно ужаленный подскочил на месте и пулей выскочил из кабинета.

Утехин осекся, так и не успев закончить своей гневной тирады. В трубке продолжал перекатываться заразительный смех генерала.

— Георгий Валентинович, ты что, принял все на свой счет? — справившись с приступом, спросил Быстров.

Утехин не ответил.

— Жора, дорогой, ты уж прости меня и не бери в голову! Это я тут своего майора строгал. Понимаешь, на пустом месте поднял панику, — оправдывался генерал.

Утехин, оттаяв, тоже расхохотался. Ситуация действительно вышла комическая, и когда все окончательно прояснилось, он снова вернулся к главной теме разговора.

— Александр Семенович, так все-таки когда ждать Бутырина?

— Затрудняюсь ответить — в последние дни фрицы нашей авиации продыха не дают. Сам понимаешь, что на одиночном штурмовике я не рискну его отправить, а если с надежным прикрытием — то тут придется командующего уламывать.

— Так, может, с нашей стороны подсобить? Одно слово товарищу Сталину — и я думаю, найдется не одна эскадрилья, — не удержался и съязвил Утехин.

Быстров, пропустив его колкость мимо ушей, ответил в тон:

— Ну, это лишнее. Мы тут тоже не лыком шиты, изыщем возможность и в ближайшее время отправим вам Бутырина.

— Вот и договорились! Ждем гостя! Желаю успехов! — завершил на этом Утехин.

— Будь здоров! — коротко попрощался Быстров, опустил трубку и устало откинулся на спинку кресла.

Скандальный разговор с Москвой порядком измотал ему нервы, да и в душе остался неприятный осадок. Мало того что на пустом месте пришлось схлестнуться с Утехиным, которого он глубоко уважал, но это еще было полбеды, гораздо хуже, что управление в лице Бутырина теряло ценного разведчика, а вместе с ним и многообещающую операцию. Но времени на ненужные эмоции у него не оставалось, требовалось немедленно выполнять приказ Абакумова, и он решительно потянулся к трубке прямой связи с командующим Ленинградским фронтом.

Не застав того на месте, генерал призадумался. Приближавшиеся белые ночи и усилившаяся в последние дни воздушная блокада Ленинграда превращали полет в рискованное предприятие, и поэтому после недолгих колебаний он решил отправить разведчика более длинным, но зато менее рискованным путем — через Ладожское озеро в расположение частей 67-й армии, а оттуда поездом на Москву.

Не откладывая в долгий ящик, Быстров вызвал к себе коменданта и начальника Третьего отдела. Прослужившие не один год в военной контрразведке, они не стали задавать лишних вопросов. Не прошло и часа, как разведчик Северов с тощим вещмешком, под охраной коменданта и трех бойцов выехал в расположение базы Ладожской военной флотилии.

Удачно избежав бомбежек, они под вечер въехали во двор отдела контрразведки. Здесь Виктор надолго не задержался. После легкого ужина в сопровождении шустрого оперуполномоченного Сергея он отправился на катер. Часовые на посту у пирса нос в их документы не совали — слово «особист» для бесшабашных и отчаянных моряков не было пустым звуком. Они подчеркнуто уважительно приветствовали смершевцев. На причале, перед входом на трап, контрразведчиков встретил сам капитан, рано поседевший, неспешный в движениях моряк, и проводил их в каюту. Старлей, еще не успев как следует осмотреться, стал поторапливать его с отправкой. Тот, однако, несмотря на то что гитлеровцы после недавнего воздушного боя не отваживались и носа казать, не спешил с выходом и предложил подождать наступления темноты.