Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Советский разведчик П. И. Прядко

— Петр, — представился старший лейтенант.

— А меня Анатолий! Ну ты, в общем, не стесняйся, осваивайся пока, а я сейчас, один момент, — засуетился Ивонин, сгреб в брезентовую сумку фотографии и документы и исчез в соседней комнате.

Спустя минуту лейтенант возвратился. В руках он держал банку с тушенкой, чайник, две кружки и дежурную армейскую фляжку. Не присаживаясь, он штык-ножом вскрыл консервы, вывалил в миску тушенку, потом полез в стол, достал краюху черного хлеба и покромсал на куски. Прядко с тихой радостью наблюдал за его сноровистыми движениями. Тот приподнял голову, заговорщицки подмигнул, отвинтил колпачок фляжки, разлил спирт по кружкам и поднял тост:

— За возвращение домой!

— Домой! — как эхо прозвучал ответ разведчика.

Кружки звонко звякнули, и они выпили до дна. С непривычки у Прядко перехватило в горле, а из глаз крупными горошинами покатились слезы. Лейтенант плеснул в кружку воды из чайника, и он, захлебываясь, торопливо сделал несколько глотков, а когда спазмы прошли, навалился на тушенку с ржаным хлебом. В этот момент ему казалось, что ничего вкуснее в своей жизни он еще не едал. Это вам не тот эрзац-хлеб с постной говядиной, которыми Шойрих пичкал своих подопечных! Петр не заметил, как умял все, выставленное перед ним лейтенантом. Сам Ивонин, без аппетита поковырявшись вилкой в миске с тушенкой, встал из-за стола, вынул из шкафа тетрадь с привязанным к прошивке карандашом, положил ее перед Прядко и сказал:

— Извини, друг. Ты пока тут без меня чайку попей, а если время будет, набросай рапорт, чем у фрицев занимался, а я в штаб полка смотаюсь, сам понимаешь, надо доложить начальству, ну и у тыловиков приличные харчишки вытрясу.

Прядко не успел и рта открыть, как за хозяином захлопнулась дверь. Допив чай, он походил по комнате, а когда волнение окончательно улеглось, взял тетрадь и принялся писать рапорт. Тот самый рапорт, который десятки раз мысленно набрасывал в Краснодаре, Абинской и Евпатории; теперь предложения легко ложились на бумагу. Но вскоре ровные строчки поплыли перед глазами. Свинцовая усталость и выпитый спирт в конце концов сморили его. Стены с потолком закачались, голова пошла кругом. Разведчик аккуратно положил карандаш на страницу, с трудом сохраняя равновесие, добрался до топчана, без сил рухнул на него и мгновенно уснул. Сквозь сон до него доносились шум шагов, треск телефонного аппарата и обрывки неясных фраз. Даже во сне его сознание непроизвольно продолжало работать. Он уловил, что речь шла о нем, но впервые за долгие месяцы поймал себя на мысли, что это его совершенно не интересует. Он наконец вернулся домой!

Ивонин в эту ночь так и не уснул. После возвращения из отдела он принялся перечитывать рапорт Прядко. Несколько листов обыкновенной ученической тетради были испещрены убористым почерком. За сухими, лаконичными строчками крылась поистине титаническая работа. Да еще эти бумаги, пронесенные через линию фронта! Подробные данные на восемнадцать кадровых сотрудников «Абвергруппы 102» и сто одного агента, проиллюстрированные фотографиями, раскрывали одну из лучших разведывательно-диверсионных групп Абвера. И это было далеко не все, что удалось сделать Гальченко! Добытая им информация о готовящемся наступлении гитлеровцев под Курском вообще не имела цены. Лейтенант Анатолий Ивонин, сначала служивший в стрелковой роте, а после нее в военной контрразведке, за два с лишним года войны немало хлебнувший своего и чужого горя и повидавший такого, что любому другому с лихвой хватило бы на две жизни, был поражен. Он столкнулся с удивительной, невероятной даже для военного времени судьбой. В ней было все: казалось бы, неминуемый провал, сначала в Краснодаре, а потом в Вороновицах; фантастическая удача, как это случилось в Шапсугской, Крымской и, конечно, в Полтаве, где Прядко удалось добыть сверхсекретную информацию о наступлении фашистов под Курском…

Размышления Ивонина прервал гул легкового автомобиля у ворот. Прошло несколько секунд, и в комнату стремительно вошел начальник отдела СМЕРШ по стрелковому корпусу майор Матвеев.

— Где он? — прозвучал короткий вопрос.

— Спит! — тихо ответил Ивонин и кивнул на перегородку.

Майор сбросил плащ и, стараясь не скрипеть половицами, прошел к кровати. Прядко, по-детски подложив руки под щеку, спал безмятежным и счастливым сном. По его осунувшемуся лицу блуждала мягкая улыбка, губы что-то беззвучно шептали. Матвеев бережно поправил задравшееся одеяло и возвратился к столу. Ивонин пододвинул к нему табурет и выложил на стол добытые разведчиком документы и его рапорт.