Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Что же касается добычи разведданных… Военные тайны России, хранившиеся в сейфах советских генералов, по-прежнему оставались недоступными для суперагентов Абвера, которыми накануне войны с большевиками не уставал похваляться перед фюрером тогда еще всесильный Канарис.

Вербовка Леонова могла в одночасье изменить все. Теперь в руках «Цеппелина», а точнее, именно в его, штурмбанфюрера Вальтера Курека, руках появилась та самая долгожданная козырная карта. С помощью Леонова германская разведка сумеет открыть дверцу, за которой скрываются самые сокровенные тайны верхушки большевиков. С таким суперагентом они, элита «Цеппелина» — офицеры отдела «ЦЕТ-6», теперь запросто смогут утереть нос этим надутым фанфаронам из «Абвера» и поставить на место многих скептиков из СД.

Неизвестно, сколько бы еще в кабинете Курека длилось это ликование, если бы не раздался требовательный телефонный звонок прямой связи с Кальтенбруннером. Шеф немедленно вызывал его к себе. По коротким репликам штурмбанфюрера Курмис с Бакхаузом догадались, что речь идет именно о Леонове и группе «Иосиф». Видимо, о ней уже стало известно самому Гиммлеру, и тот затребовал к себе все материалы дела.

Повесив трубку, Курек тут же выгреб из сейфа папки и принялся лихорадочно просматривать листы. Курмис и Бакхауз помогали ему. Время поджимало, и они практически на бегу совали ему неподшитые справки, сводки и донесения группы. Перед входом в приемную Курек на секунду остановился, привычным движением поправил растрепавшиеся волосы, одернул китель и исчез за массивными створками дверей всесильного шефа Главного управления имперской безопасности. Не покидая кабинета Курека, Курмис и Бакхауз с нетерпением дожидались возвращения шефа. Удивительно, но ждать долго не пришлось. Не успели они выпить по чашке кофе, как в дверях появился взъерошенный Курек. Его сияющий вид красноречивее всего говорил о том, что работа с Леоновым оценена по достоинству не только Кальтенбруннером, но и самим рейхсфюрером Гиммлером. Реакция последнего, как всегда, была быстра и решительна: он распорядился представить всех участников операции к наградам, а Волкова — под таким именем в сводках «Цеппелина» теперь проходил Дуайт — немедленно отозвать в Берлин для отчета, чтобы начать подготовку новой крупномасштабной операции. Не остался в долгу и Кальтенбруннер: он также пообещал Куреку похлопотать перед рейхсфюрером о самых высоких наградах, заверив в том, что Железный крест первой степени им с Курмисом уже обеспечен.

Все это вскружило им голову, и бутылка настоящего шотландского виски, которое пройдоха Бакхауз умудрялся доставать по каким-то свои каналам, оказалась весьма кстати.

Пили они почти что по-русски, закусывая постными бутербродами из столовой управления, чудом обнаружившимися у Курмиса лимоном и дежурной плиткой шоколада. Как и следовало ожидать, крепчайший шотландский градус победил железный немецкий желудок, после чего никто из них до самого вечера так и не взялся за работу. Уже в самом конце дня, когда кабинеты управления опустели, Курек титаническими усилиями вымучил из себя радиограмму, и в Москву полетело очередное сообщение:

«Мы гордимся вашей блестящей работой. В полном объеме подключайте к ней Гальфе. Поступающая от вас информация заслуживает самой высокой оценки. В связи с исключительной ценностью Л. в интересах максимального использования его возможностей необходимо в ближайшее время направить к нам Волкова. Вместе с ним переправьте фото Л. для оформления ему американского паспорта. На время отсутствия Волкова поручить Гальфе работу на рации. О дате отправки Волкова сообщите дополнительно. Да поможет вам Бог!»

Затея с Волковым особой радости в Москве не принесла. В который уже раз гитлеровская разведка подкладывала им жирную, истинно немецкую свинью. С одной стороны, невыполнение приказа об отправке Дуайта в Берлин, вне всякого сомнения, вызовет такие подозрения, после которых на радиоигре можно смело поставить большой крест. С другой стороны, подчиниться — это крайне рискованно. Несмотря на то что Дуайт давно отрезал себе все пути назад, угроза провала операции сохранялась. Там, в Берлине, он не будет чувствовать поддержки, и если костоломам из гестапо вдруг вздумается устроить ему серьезную проверку, то за ее результаты трудно поручиться. В мрачных подвалах Мюллера даже у самых несговорчивых порой развязывались языки, и рассчитывать на то, что Дуайт устоит, со стороны Барышникова и Утехина было бы верхом наивности.