Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

— Все правильно, Андрей, но только одним этим его до конца не проймешь! — возразил Абакумов. — В фашистской овчарне мозги промывают так, чтобы они на нас как бешеные псы кидались. Нет, здесь требуется что-то другое.

— А если сожженные деревни или бывший концлагерь показать? Такое точно за душу зацепит! — предложил Барышников.

— А вот это будет как раз в самую точку, а еще лучше отвести в детский дом с сиротами-инвалидами — пусть он им в глаза посмотрит. Там до него точно дойдет, какой он с фашистами собирался устанавливать порядок.

— Организуем все как надо, Виктор Семенович! — заверил Утехин.

— Вот и договорились! Будем считать, что вопрос с первичной проверкой закрыт. Какие есть предложения? — Абакумов внимательно посмотрел на офицеров.

— Пора начинать операцию — время работает против нас! — заявил Утехин.

— Я тоже так считаю, — поддержал его Окунев.

— Наш отдел готов подключиться. Предложения подготовили, — подтвердил Барышников.

— Ну, раз так, приступаем! — подвел итог Абакумов. — А название для операции придумали? — вдруг спросил он.

Офицеры переглянулись. Утехиным ответил первым:

— Есть несколько вариантов.

— И какие?

— Например, «Бумеранг»!

— «Бумеранг»… — повторил Абакумов. — Звучит красиво, да слово какое-то не наше.

— Австралийское! — напомнил Окунев.

Абакумов усмехнулся:

— Андрей, я хоть, в отличие от тебя, в академиях не учился, но тоже кое-что знаю.

— Извините, Виктор Семенович! — смутился тот.

— Значит, говоришь, «Бумеранг»? Нет! Не пойдет! Еще неизвестно, с чем он к нам вернется.

— Может, «Капкан»? — сделал новую попытку Утехин.

Но Абакумов, прищурив глаза, отрицательно покачал головой. Немного помедлив, он предложил сам:

— А если просто — «Загадка»? Пусть фрицы голову над ней поломают!

— Хорошее название, да и по смыслу операции подходит, — поддержал Барышников.

Утехин и Окунев дружно закивали.

— Значит, решили — «Загадка»! — подвел итог Абакумов и, повернувшись к Барышникову, спросил: — Документы к началу радиоигры готовы, Владимир Яковлевич?

— Так точно! — ответил тот и положил на стол рапорт.

Абакумов пододвинул его к себе, взял в руки красный карандаш и, секунду помедлив, произнес:

— Будем надеяться, что нашу «Загадку» в Берлине не разгадают! — После чего поставил на первом листе размашистую резолюцию «Согласен» и расписался.

В тот же день в двадцать три сорок пять по берлинскому времени в эфире зазвучали позывные радиста «PR 7». Группа «Иосиф» приступила к выполнению задания.

«Легализация прошла успешно. «Л» в служебной командировке до 25 июля. Ищем других знакомых и постоянную квартиру.

PR 7»

Эта радиограмма поступила в Берлин поздней ночью 28 июня 1943 года, и первым о ней в отделе «ЦЕТ-1А» узнал Курмис. За спиной штурмбанфюрера были десятки успешных забросок в тыл к русским, но с таким нетерпением, как сейчас, он никогда еще не ждал сообщений. В течение восьми последних дней все его мысли вольно или невольно крутились вокруг Бутырина и Дуайта. Карьера в Берлине начиналась удачно, но теперь многое, если не все, зависело от того, как сложится судьба его подопечных в далекой Москве. Однако после первого обнадеживающего сообщения об успешном приземлении позывные “PR 7” в эфире не появлялись, и Курмис, теряясь в догадках, не находил себе места. Он приходил в кабинет задолго до начала службы и первым делом начинал названивать в радиоцентр. Но дежурный каждый раз говорил ему одно и то же: «PR 7» на связь не выходит, вызовы радиоцентра также остаются без ответа». Поэтому утренние совещания у штурмбанфюрера Курека для Курмиса превращались в настоящую пытку. Тот начинал и заканчивал их одним и тем же вопросом: «Почему молчит «Иосиф?»»

И вот наконец все сомнения, а вместе с тем и наихудшие предположения отпали. Этот девятый после упорного молчания «PR 7» день воистину оказался счастливым! Не успел Курмис войти в кабинет, как на столе требовательно зазвонил телефон. Забыв снять фуражку, он сорвал трубку и услышал хорошо знакомый голос дежурного. Бодрые интонации заставили радостно встрепенуться его сердце. Предчувствия не обманули — это действительно была долгожданная радиограмма от группы «Иосиф», — и, пренебрегая конспирацией, он попросил зачитать ее. Дежурный замялся, чуть кашлянув, но после паузы, показавшейся Курмису длиной в вечность, все же выполнил его просьбу. Три скупых предложения прозвучали для Курмиса самой сладкой музыкой, и даже отсутствие на месте Леонова нисколько не омрачило настроения. Возвращение в Москву главного фигуранта будущей операции было всего лишь делом времени.