Александр Письменный - Фарт

В одно из воскресений на станцию вдруг позвонил Вараксин и как ни в чем не бывало пригласил всех сотрудников во Дворец культуры на большой концерт самодеятельности, машину он пришлет. Вот человек без самолюбия! Даже если чувствует себя виноватым, не рано ли он старается помириться с работниками метеостанции?

Дежурным наблюдателем в тот день был Пучков, но Татьяна Андреевна колебалась, не остаться ли ей вместо Пучкова, — уж очень не хотелось видеться с Вараксиным и страшно было встретиться с Бетаровым. Все стали уговаривать ее, а Пучков заявил, что так или иначе, а он на концерт не поедет, — как молодой пес, он не переносит вокала, а пение на вечерах самодеятельности основной вид художественного творчества; он лучше почитает учебник климатологии.

Боязнь Татьяны Андреевны встретиться с Бетаровым была лишь одной стороной вопроса: ехать или не ехать. Другой стороной вопроса, и настолько значительной, что она пересилила нежелание столкнуться с Вараксиным, было желание увидеть Бетарова. Почему столько дней не появляется он на станции?

Было веселое оживление, суматоха, суета, как обычно при коллективных выездах. Валентина Денисовна переругивалась с Марьей, давая ей наставления на утро, Грушецкая носилась из комнаты в кухню разглаживать платье, Сорочкин и Меликидзе бегали в умывальную бриться, Гвоздырьков, собравшийся раньше всех, как неприкаянный, бродил по коридору, опасаясь, что кто-нибудь задержится и заставит ждать рудничный грузовик.

Было уже совсем темно, когда машина засигналила во дворе, оповещая о своем прибытии. Все высыпали наружу. Прыгала и лаяла Альма. Пучков, волосатый, взъерошенный, без шапки, в распахнутой брезентовой куртке с большим капюшоном, в неуклюжих авиационных унтах, дудел на крыльце веселые марши. Валентину Денисовну посадили к шоферу в кабину, остальные устроились на скамейках в кузове, и машина тронулась.

Не проехали они и десяти минут, как далеко впереди на шоссе вынырнул мотоциклист. Он мчался к ним навстречу, и его одинокий глаз то появлялся на излучинах дороги, то пропадал за выступами скал.

Первым его заметил Меликидзе.

— А вот и наш механизированный джигит, — сказал он заинтересованно.

Все посмотрели вперед, только Татьяна Андреевна привалилась к стенке шоферской кабины и не повернула головы.

На ближайшем повороте дороги Бетаров остановился, и фары автомашины выхватили его из темноты. Шофер, не притормаживая, пронесся мимо. Татьяна Андреевна поняла, что Бетаров высматривал ее среди пассажиров грузовика. Вряд ли в темноте он мог ее увидеть. Как бы то ни было, но Бетаров немедленно повернул мотоцикл и поехал вслед за машиной. Он быстро нагнал грузовик, сбавил скорость и, ухватившись левой рукой за нижний брус кузова, поехал у обочины с той стороны борта, у которой сидела Татьяна Андреевна. Неужели он все же разглядел ее?

— На концерт? — спросил он, и она поняла, что он улыбается. Она молча кивнула в темноте, продолжая сидеть, прислонившись к стенке кабины. — Собрался за вами, а вы, оказывается, вон какие прыткие, — снова сказал Бетаров.

— Небось хотели подвезти Татьяну Андреевну на мотоциклетке? — спросил Меликидзе, готовый расхохотаться.

— А почему бы и нет? И быстрее и интереснее, — невозмутимо ответил Бетаров.

Гвоздырьков, сидевший рядом с Татьяной Андреевной, неодобрительно покосился в сторону Нестора.

— Прекратите ухарство, расшибетесь! — сердито сказал он.

— Это кто там еще? А-а, товарищ Гвоздырьков! Весьма возможно, но я живуч, как кошка.

Ни одного слова еще Татьяна Андреевна не сказала Нестору. Она ехала, не шевелясь, с удивлением прислушиваясь к радости, заполнившей ее сердце.

Машина шла быстро. Мелькали в свете фар срезанные дорогой желтые склоны, мордастые призрачные скалы, каменные осыпи, оранжевые деревья и кусты. Ничего больше не было видно, точно машина шла в туннеле.

Перегнувшись через борт грузовика, Гвоздырьков заглянул в окно шоферской кабины и спросил заботливо:

— Ну как, Валюша? Не холодно?

— В кабине, ясно, не холодно. А вот Татьяна Андреевна наверняка продрогла, — тотчас заметил Бетаров.

— Даже когда не к нему обращаются, он тут как тут, — не удержавшись, высказался Сорочкин.

Бетаров, возможно, и не расслышал слов Сорочкина, но узнал Геннадия Семеновича и почувствовал, что тот говорит о нем.

— А-а, и вы здесь?! — сейчас же с вызовом выкрикнул он. — Ну как, все цветете, все пылаете?

Сорочкин не ответил. Делая вид, что присутствие Бетарова за бортом грузовика его не касается, он обратился с каким-то деловым вопросом к Гвоздырькову. Они негромко заговорили между собой. Речь шла о том, что Вараксина нужно попросить о какой-то хозяйственной услуге. Откажет или не откажет?