Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

– Не о том, мама, – хмуро отозвался Гриша, глянув на бумагу. – Это всё для меня и не новость, и… В общем, даже к лучшему. Эх, кабы не дурацкая подписка!

– Какая подписка? – не поняла Анна Владиславовна.

– Да ну их к чёрту! Вот возьму да и поеду! – грозя кому-то кулаком, воскликнул сын, и мать поняла, о какой подписке идёт речь. Вцепилась в его плечо двумя руками и умоляюще заговорила:

– Послушай меня, сынок! Никуда не езди. Если ты действительно ни в чём не виноват, то всё образуется, и скоро они отстанут от тебя. А так ты ж нарушителем делаешься. Уже явным! Прошу тебя…

– Что ты сказала??? – бледнея, прошипел Григорий, – Если я действительно???!!! Значит, ты им поверила! Ты до сих пор не поняла, что мною хотят заткнуть чью-то дыру? Да как ты могла! Как ты могла!..

Он оттолкнул её в сторону и шагнул в свою комнату, гулко хлопнув дверью, аж стёкла задрожали. Мать оцепенела. Что она такого сказала? Разве можно отпускать сейчас его куда-то? Ведь права же! Постояв посреди прихожей, ни туда, ни сюда, дёрнулась было за сыном в комнату. Но остановилась, не дойдя полшага и побрела прочь – к себе, мимо опустевшей третьей комнаты. Краем глаза скользнула по пустоте, где недавно ползал и прыгал внук. Снова остановилась. Куда идти? Нет ей места нигде в этой квартире! Везде чужая, делает не то, говорит не то и не так, видеть её никто не хочет. Был внук – и нет внука, был любящий сын – теперь чужой, была своенравная, но всё-таки своя невестка – и нет невестки. Зачем ей куда-то идти? Какая разница, в каком из многочисленных углов ставшего чужим пространства обретёт наконец-то покой её уставшее от жизни сердце? Скорей бы к мужу!

Она тихонько, чтоб Гриша не расслышал, вернулась в прихожую, еле шевеля руками, по-партизански оделась и осторожно, на цыпочках вышла вон из дому. Сумела и дверь за собой прикрыть беззвучно. Пошла туда, где уже давно ей было спокойней всего – на могилу к мужу. Хоть и вечер, но дойдёт, припадёт к припорошённому снегом холмику, выплачет слёзы, авось и примет её земля-матушка. И повстречаются, наконец, Анночка с милым Эдиком! Десятилетие врозь с ним иссушило, истомило. Сына подняла, да видно зря. Не на ту дорожку встал. И где в итоге окажется? Не хочется видеть. Уж коли сам решил, сам выбрал, пускай сам и отвечает! Что она, право, увещевает, отговаривает? Хочет идти на суд из камеры, так пусть его! Взрослый мужчина, сына смастерил. Мало того, сиротой при живом отце успел сделать… Нет, всего этого она видеть не хочет, а потому только одна дорога и осталась. Может, приберёт её Господь…

Бог не любит прибирать тех, кто идёт к нему с такими мыслями. И Анну Владиславовну Берг не пустил в рай. Даже до кладбища не допустил. А назначил нежданную встречу. Пока брела она, бормоча вслух горькие слова, и редкие прохожие оборачивались вслед, уж не помешанная ли, увязался за нею молодой мужчина. Сам косая сажень в плечах, а на круглом лице детский румянец, и такое выражение, словно только что из люльки выпрыгнул. Поступь иноходью. Словом, цирковой мишка, да и только! Когда, ничего не видя вокруг, Анна Владиславовна шагнула на проезжую часть метрах в двадцати от мчавшегося наперерез автомобиля, молодой человек в один прыжок очутился рядом, сгрёб её своими ручищами, как пушинку, и не только спас от удара, но и от другой беды, ибо в этот самый момент внезапное вторжение реальности переключило её. От безвольной отрешённости не осталось и следа. Она взвизгнула, как красна девица на танцах, и едва не залепила пощёчину обидчику, не успев сообразить, в чём дело. А парень тем временем опустил её на ноги, сказав:

– Що цэ таке? Як же можно? Якбы замэшкався трохи, и всё, нету красавицы! По сторонам дывытыся надо… У-у-у! – изменившимся тоном протянул он, глянув в полные бездонной тоски глаза спасённой. Тут же схватил Анну Владиславовну под руку и повёл, как ему казалось, бережно и нежно. Хотя со стороны могло показаться, что дрессированный медведь взялся за ручку горячего утюга и энергично ведёт его по брюкам. Попутно тоном, не терпящим возражений выспросил адрес.

– Куда вы меня тащите?

– Костя, – вместо ответа представился он. – Куды тащу, куды тащу! От греха подальше. Зараз отпустив бы, так под машину скочила б. До хаты видпроваджу, сыну-мужу на руки сдам, а там и прощевайте!

Костя Кийко, а это был именно он, случайно оказался в это время и в этом месте. Случайно глянул в сторону проходящей женщины. Случайно подумалось ему, что надо бы присмотреть за ней. Не имея ни плана, ни намерений, проследовал за ней несколько десятков шагов. И вовремя, как оказалось… Случайно. Но кто знает, что есть случай? Когда, поддерживая свою спутницу под локоть, возник он своей мощной фигурой перед недоумевающим Гришей, случайно оказалось, что они знают друг друга. Костя смутно припомнил Гришу.