Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

Старец воздел руки с иконой над склонившимися головами Осляби и Доли и троекратно осенил ею. После каждый, преклонив колена, благоговея поцеловал чудный Лик, и с этого момента почувствовал себя заново рожденным. Пройдёт немало лет. Неисповедимые пути Господни проведут приявших благословение святого старца по разным землям и городам. Станут они свидетелями небывалого – стремительно начнёт разрастаться и укрепляться Москва, провозгласившая себя стольным градом всех земель русских. Несметные богатства стекутся в кремлёвские закрома, и князь Димитрий начнёт зримо возвышаться над прочими князьями, каждый из коих будет почитать за честь добровольно склониться пред ним. Изменится и облик некогда миловидного князя, и характер его. Укреплённый победой над ордынцами и стремительным ростом богатств, Димитрий приобретёт надменность и горделивую осанку, выдававшую жёсткий норов. От него отдалятся многие, бывшие прежде рядом. В том числе, старец Сергий. Настанет скорбный день, великий старец преставится. И провожать его в последний путь будут многие иерархи церкви, включая архиепископа, но не князь. Прислав одного из воевод, он не удосужится прервать охоту. Ослябя с грустью будет видеть сие, но не пристало иноку горевать о мирском. Доля встретит брата инока после погребения и, молча пожав Ослябе руку, изречет лишь одно слово: «Тщета!».

И пройдёт ещё много лет, в далёком заволжском скиту инок будет напутствовать первый выпуск тайной школы секретного боя словами:

– Братья и сестры мои! Мир несовершенен. Усобицы и распри. Князья приходят и уходят, а русские остаются, и не пристало нам, угождая князьям, забывать о служении высшем, на кое благословлены мы все. Присягая Ордену Сергиева Воинства, будем помнить, братья и сестры, о завете святого старца Сергия – служить Всевышнему Богу Роду нашему, его земному воплощению в Родах наших, которые совокупно и есть народ! И доколе бьются сердца ваши, да не подымет ни один из вас руки на русского человека. Но помните, братья и сестры мои, лишь тот может именоваться Русским, кто помнит и чтит Род свой, всякий прочий да именуется Иваном родства не помнящим, и ежели какой из сих иванов посягнёт на святыни русские, на жён и матерей ваших либо на единство народа русского, можно и должно его остановить. Но помните, братья и сестры мои, доколе не пробьёт час, ни один из вас не должен раскрывать тайны своего боевого братства. Вы особое воинство, полк засадный, и лишь в самый трудный час отечества будет подан вам знак выйти на защиту его, когда иной силы, способной защитить, уже не будет. До той поры отныне и на тысячу лет вам и потомкам вашим надлежит пребывать в тайне.

У Доли родится сын. Наречет он его в честь своего Учителя духовного Сергием. И от Сергия потечёт род Долин. Матерью Сергия, женою Доли Пряслова станет синеокая красавица из богатого подмосковного села по имени Дара из рода Козьмы Вещуна. Дед её столетний ведун лечил травами и заговорами. В чёрный день некто из княжьего круга шепнёт на Вещуна напраслину в ухо князю, де «колдун старик супротив честных християн чинит порчу-сглаз всякому, на ком крест». Князь, на старости лет богобоязливый, повелит сыскать «поганого колдуна», заточить и подвергнуть церковному суду. Но Козьма Вещун за час до приезда конной десятки как в воду канет, и с тех пор никто его не видел. Не так исчезновение старика, как последовавший гнев князя вынудит Долю с женою и малолетним дитятей на руках спешно покинуть московские пределы. В оный день и час отправится семейство на запад, в земли Смоленские, а оттуда Валдайским шляхом на север. Прибежище обретёт в селе Вязницы, где вырастет и возмужает первенец, народятся три дочери, одна другой краше. Но едва младшенькой исполнится четыре годика, овдовеет Доля. Оплакав Дарушку, станет доживать век бобылём. К недоумению соседей, будет мягко, но решительно отказывать всякому, кто хоть слово замолвит о женитьбе новой. Невдомёк им, что блюдётся наказ сергиев: в роду Долином бывать одному наследнику. А куда уж ещё дочерей-то плодить? И так уже трое на выданье – непростое дело.

Минут годы. Умножится Орден Воинства Сергиева. Оставаясь также потаённым, будет продолжать своё великое дело. Изредка кто-нибудь из братии будет появляться в Гуляй-городе [87] , поражая искусством самых опытных кулачников, плясунов, дрынников, киевиков и других мастеров боя из княжьих дружин. Но по завершении ратных празднеств, когда удальцы растекаются по городам и весям земли русской, никто не так и не сможет проведать, какою тропкою и куда уйдёт самый ярый молодец.