Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля

– Так мы и сейчас не требуем, – миролюбиво прогундосил Смирнов, – мы предлагаем. Как предлагают руку дружбы и сердце любви. Ха-ха! Просто из шестнадцати выписываемых, кроме одного, были переведены к нам от вас. Или вы забыли список?

Глеб Викторович замер. Этого он не помнил. Было ли? Странно!

– Ладно, – с неохотой выдохнул Бессонов, – валяйте, раз так… Право на своё факсимиле под выпиской даю.

– Вот это другое дело! – пробурчал голос в трубке, но Бессонов уже не слышал, потому что опустил её на рычаг.

Через несколько дней он всё же поехал в клинику. Требовалось оформить отпуск и получить отпускные. По дороге до работы Глеб Викторович думал, нанести ли визит в 13-й. Так и не решив этого, он уже въезжал во двор клиники, когда обратил внимание на то, что в этот день что-то не так. Если бы он не был занят своими мыслями, он бы заметил странности ещё по дороге, а если бы имел привычку слушать по утрам радио, понял бы причину. Но такой привычки Бессонов не имел, а наблюдательность была отключена внутренним диалогом, который он вёл по пути на работу. И теперь, когда путь окончен, он заметил: почему-то не только возле 13-го корпуса вновь появился охранник с автоматом, но и на въезде в клинику возникла такая же фигура. «Что ещё за новости! – подумал он и остановил машину, не доезжая до привычного места парковки». Выйдя, он захотел было вернуться к проходной и задать вопрос охраннику, как к нему подошёл неизвестный мужчина в спортивном костюме и, обратившись по имени-отчеству, вежливо попросил проследовать до парковки. Недоумевая и чертыхаясь, Глеб Викторович повиновался, сел за руль и проехал полтораста метров до площадки перед главным корпусом. Запер машину, поднялся на этаж к своему кабинету, удивляясь, почему внизу никого из персонала. Впрочем, ещё рано, медсёстры на отделениях, врачи не все, а кто приехал – в ординаторских, уборщицы не закончили работу. Санитары заняты своими делами и тоже на отделениях. Ладно, разберёмся…

Войдя в кабинет, Бессонов раскрыл шкаф, куда обычно вешал уличную одежду и где всегда висел его халат, но вместо одного обнаружил два. Это разозлило. Кто посмел вторгаться в кабинет в его отсутствие! Что ещё за посторонний халат в шкафу? Он схватился за телефонную трубку, но вместо гудка услышал голос Беллермана.

– Доброе утро, Глеб Викторович. Как добрались?

– Спасибо, без происшествий, – буркнул Бессонов. – Скажите, коллега, что у нас происходит?

– В стране или в мире? – поинтересовался голос в трубке, и эта фраза окончательно вывела Бессонова из равновесия. Наглец! Кто ему дал право издеваться над заслуженным человеком! Что за тон! Но гневные реплики так и остались невысказанными, потому что взгляд главврача упал на стол, где, вынутое из сейфа, лежало Мобпредписание. Пакет № 1! Бессонов без ответа бросил трубку и схватил конверт. Тупо разглядывая то, о чем не вспоминал столько лет, не знал, что предпринять, пока не раздался телефонный звонок.

– Да, – почти крикнул в трубку Бессонов; оттуда спокойный голос Владислава Яновича произнес:

– Не надо бросать трубки. Вы что, в самом деле, ничего не знаете?

– Не знаю.

– Тогда сообщаю. Вам надлежит вскрыть конверт со списками. В стране чрезвычайное положение.

– Что?!

– Вы удивительный человек, Глеб Викторович. Едва ли найдётся ещё хоть один бодрствующий, кто бы этого не знал. За исключением некоторой части наших подопечных. В стране ЧП. Горбачёв отстранён от власти. Военные готовятся к силовым акциям. Я понятно говорю?

Бессонов снова без ответа опустил трубку на рычаг и дрожащими пальцами вскрыл конверт. Глаза отказывались читать, но приказ обсуждению не подлежал. Его надлежало исполнить. И всё. Точка. На белой бумаге три списка. Вместо фамилий коды – номер отделения, потом литера, означающая диагноз, далее номер палаты, следом литера, условно обозначающая фамилию лечащего врача, предпоследняя цифра – порядковый номер истории болезни и контрольная цифра в скобках – возраст. Первый список перечислял тех, кого необходимо было срочно выписывать. Он был немногочислен. Те же шестнадцать больных, кого несколько дней назад, с его санкции уже выписали. Второй содержал закодированные имена тех, кого переводили из разных корпусов всей клиники под усиленную охрану 13-го корпуса. Около полутора сотен. И, наконец, третий: ликвидация. Почти двести человек приговаривались к уничтожению на том чудовищном основании, что их существование якобы угрожает обществу в его критический момент! Ниже – подробное разъяснение, как, какими силами, какими средствами и в какие сроки. Первым делом следовало заняться третьей группой. По специальной команде вызывалось подразделение, приписанное к секретному корпусу в качестве пожарников. Их задачей была организация поджога в северном флигеле корпуса, куда в течение часа переводились две сотни душ из разных корпусов, в основном, 13-го. Остальное дело их техники. Переброской второй группы должна заняться бригада санитаров, списочный состав – у начальника отдела кадров. Времени на это отводилось два часа. И, наконец, первая группа. С ней всё ясно. Текст предписания по выполнении изложенных требований необходимо уничтожить.