Константин Кудиевский - Горькие туманы Атлантики

Сколько подобных ночей было потом в их жизни! Море действительно заботилось о том, чтобы любовь не стала привычкой. Жаль только, что эти праздники случались не так уж часто: такова судьба моряков.

В рейсах всякий раз он до мельчайших подробностей воображал, как встретится с Ольгой. И пусть потом дома все происходило не так, Лухманов не разочаровывался. Вот и ныне он представлял не однажды, как в Мурманске поднимется к деревянному дому на сопке, конечно же вместе с Ольгой, потому что она встретит его в порту. А в комнате порывисто повиснет на шее, упрекая шутливо:

— Почему ты ухмыляешься, Лухманов? Воображаешь, что женщина измучилась по тебе? Как бы не так… В другой раз, когда вернешься из рейса, напрошусь на ночную смену.

А может, все будет совсем не так? Быть может, «Кузбасс» доберется до берега изорванный и истерзанный, и первыми на причале, окруженном охраной, встретят его санитарные машины? Или не доберется вовсе… Впереди, в океане, ожидал рискованный путь. Охрана, правда, как будто солидная, но война есть война.

Война… В голове не укладывалось, что местечко, в котором Лухманов родился и вырос, город, где он учился и познакомился с Ольгой, оккупированы врагом. И немцы, наверное, самодовольно уверены, что это надолго, что Германия там — навсегда. Кто-то дерется с ними, кто-то уничтожает захватчиков, а он, здоровый и сильный мужчина, за тысячи миль от фронта месяцами только вздыхает в четырех переборках каюты да грустит по жене. Лухманова часто мучили угрызения совести, ему порою казалось, что после войны он не сможет смотреть солдатам в глаза. Конечно, здесь, на «Кузбассе», тоже свой долг, формально тот долг приравнен к солдатскому, но разве возможно вынести томительное безделье в то время, когда народ истекает кровью, нуждается в каждом бойце и в каждом снаряде?

Он очень надеялся, что его призовут в военно-морской флот. Многие бывшие капитаны и штурманы теперь командуют «охотниками», тральщиками, торпедными катерами, даже подводными лодками. Смог бы и он, Лухманов… Там — воинская активность, сила, моряки там сами ищут врага, громят его, топят, и противник боится их, избегает встречаться с ними. В этой повседневной военной активности можно разрядить или хотя бы облегчить и свое ощущение общенародного горя, и свою ненависть. Но главное все-таки в том, что ты страшен и грозен сам для врага.

Иное дело на транспортах. Здесь не нападают первыми — здесь можно лишь защищаться, да и то не всегда надежно. Шанс заключается здесь не столько в собственном умении, сколько в силе кораблей охранения да в промашках врага. А нет ничего тягостней на войне, нежели отбиваться, вместо того чтобы атаковать самому. Но транспорты для немецких военных кораблей не равный и достойный противник, а только цель, которую разыскивают, рыская по океану, и затем, обнаружив, добивают всеми доступными средствами — торпедами, бомбами и снарядами. Поэтому транспорты чаще всего обходят гитлеровцев за сотни миль, прячутся в ночах, в туманах, за дымовыми завесами. Нет, все-таки на войне самая завидная доля — быть солдатом.

Правда, если конвой дойдет до советских портов, силу моряков торгового флота тоже почувствует враг на каких-то участках фронта — это единственное, что утешает. Гривс по секрету обмолвился — он узнал это от коммодора конвоя, — что в трюмах транспортов сто восемьдесят восемь тысяч тонн ценных военных грузов общей стоимостью в семьсот миллионов долларов. Почти полтысячи танков и около трехсот самолетов, более четырех тысяч автомашин и тягачей, боезапас, взрывчатка, горючее, сталь, стратегическое сырье… Конечно, капля в море по сравнению с нуждами советского народа, ведущего кровопролитные бои против двухсот пятидесяти отборных гитлеровских дивизий. Но сейчас эта капля окажется к месту.

Немцы, безусловно, не дураки: постараются вцепиться в конвой мертвой хваткой, чтобы уничтожить его совсем или максимально ослабить. Так что впереди — нелегкая жизнь. Однако хватит об этом гадать… Быть может, на совещании капитанов завтра все прояснится, и тогда не останется времени для сомнений и опасений — будет лишь цель: доставить грузы в советские порты! Скорее бы! Черт с ними, с опасностями: разве во время войны они существуют лишь в океане?

А теперь пора спать, решил Лухманов. Кто знает, как начнут разворачиваться события, и может случиться, что ему, капитану, многие сутки придется затем провести на мостике и в штурманской рубке.