Евгений Коковин - Осколок

На нашей стороне тоже ожила артиллерия. Высоко над упряжкой царил невообразимый тревожный хаос. Вокруг все ревело, стонало, ухало.

Пожалуй, в такую переделку Анисимову никогда не приходилось попадать. Едва об этом подумал вожатый, как в тот же момент земля круто пошла под ним вниз. Он упал, может быть, сбитый волной, а может быть, по инстинкту самосохранения. Но боли не чувствовалось.

Впрочем, первая мысль у него была не о себе, а о раненом командире и о своих питомцах, о своей упряжке. Еще не успев ничего разглядеть среди дыма и клубящегося снега, он услышал жалобный собачий стон и взвизгивания.

Анисимов хотел встать и не мог. Только сейчас он заметил, что брюки на колене разорваны, и ощутил острую боль в ноге. Он пополз к упряжке, и то, что он увидел, заставило его на секунду закрыть глаза. Неужели это действительность?

На черном от крови снегу распластался бездыханный Жук. Живот его был разорван, и только кровь и снег скрывали огромную страшную рану.

Невдалеке от Жука лежал Снежок. Его блестящая белая шерсть даже не была запачкана кровью. Должно быть, осколок ударил ему в голову.

Запутавшись в ремнях, извивался на снегу Шарик. У него были перебиты передние лапы.

И только Малыш молча смотрел на вожатого, не понимая, что случилось. Из разорванного уха, заливая морду, сочилась кровь.

Носовая часть волокуши была раздроблена. Анисимов перерезал ремни и освободил Шарика. Собака вскочила и тут же упала, зарывшись мордой в снег.

Вожатый работал лежа. Он перевязал разбитые лапы Шарика и осторожно уложил собаку в лодочку, к ногам раненого лейтенанта. Собака не противилась и с благодарностью тоскливо смотрела на вожатого.

— Малыш, ко мне! — тихо сказал Анисимов, испытующе глядя на вожака.

Малыш с готовностью занял свое место у волокуши. Анисимов связал ремни. И, таким образом, в упряжке остался один вожак.

Осилит ли? Анисимов уперся в заднюю часть лодочки и привычно скомандовал:

— Малыш, вперед!

То, что раньше тащили четыре собаки, сейчас досталось на долю одного Малыша. Проваливаясь в разрыхленном снегу, оставшийся одиноким в упряжке, вожак натянул потяг. С помощью Анисимова он стронул лодочку и потащил. Он крутил головой, словно стараясь отмахнуться от назойливой мухи. То была боль кровоточащей раны.

Никогда еще Малышу не было так тяжело. Кровь заливала правый глаз, и вожак им ничего не видел.

Тело собаки вытянулось, шерсть на животе касалась земли. Тяжело дыша, высунув язык, Малыш напрягал все силы, короткими шагами продвигаясь вперед. Силой своих мускулов он словно вырывал у невидимого противника каждый сантиметр пути. Тяжелое и упорное движение действительно походило на борьбу. Казалось, даже зубы Малыша участвуют в этой борьбе.

Но как ни тихо двигался Малыш, за ним все же Анисимов не поспевал. Нога одеревенела, и вожатому приходилось ползти, работая только руками. Иногда ему удавалось дотянуться рукой до волокуши и подтолкнуть ее, и тем облегчить работу выбившегося из сил Малыша.

Огневой вал отошел в сторону. Но потрясающие землю разрывы снарядов все еще слышались.

Так двигались они — медленно, но с необычайным упорством.

Их нашли санитары невдалеке от медицинского пункта. Вожатый отстал и лежал, потеряв сознание и уронив голову в снег. Волокуша застряла у разбитой сосны. Собака выла и в ярости рвала зубами колючие хвойные ветви, тщетно пытаясь вырвать лодочку из ловушки.

Прошло много, очень много времени с тех пор, как лейтенант и красноармеец увели с собой Малыша.

Изредка почтальон приносил Игорю письма. И тогда в квартире Жигаловых собирались ребята со всего дома.

Это были счастливые дни, дни получения писем с фронта. Вначале Игорь читал их вслух, а ребята молча слушали, боясь пошевелиться и испытывая нетерпеливое любопытство. Потом письма переходили из рук в руки. Каждому хотелось подержать развернутый треугольник, собственными глазами увидеть в нем имя Малыша, прочитать хотя бы одну строчку.

Так ребята узнали о том, что Малыш перевозит раненых бойцов, доставляет патроны, что он уже стал вожаком собачьей упряжки.

Но вот прошло три месяца, как было получено последнее письмо. Возвратившись домой из школы, Игорь каждый день, еще не раздевшись, спрашивал у матери:

— Письмо пришло?

И каждый раз мать отрицательно качала головой:

— Только газета. Писем нет.

Что же могло случиться с товарищем Анисимовым? Неужели он погиб в бою? Где-то теперь Малыш? Игорь тревожился, он так ждал того времени, когда окончится война и когда Анисимов вместе с Малышом приедет в гости.