Александр Архипов - Гамарджоба, панове!

— Что в Москве? А в Москве, Вадик, говорят! Всё говорят и говорят… Кулачками машут и машут! Слюнками брызжут с экранов, пукают от натуги и опять говорят, говорят…

— Понял тебя. Ну, это у нас, у русских, любимое занятие…

— Пукать?

— Да, нет! — улыбнулся друг, — потрындеть! Действовать начинаем, когда кто-то на лапу больно наступит. Один раз наступили, Крым прибрали. А дальше? Что дальше, Вадик? Мишка лапы поджал? Вчера вон, по Старомихайловке из 82-х и 120-х миномётов полночи гасили. А это уже практически Донецк, Володя. Сейчас наши чуть ли не насильно эвакуируют из зон обстрела мирных жителей. Тяжело идёт. МЧСовцы после таких операций иногда с побитыми мордами возвращаются. А не хочет народ дома бросать. Куда скотину, припасы? Хозяйство, нажитое ещё дедами? Сидят до последнего. А старики, которым вообще ехать некуда? Вот и гибнут ни за что и ни за кого! — свирепел по нарастающей Вадим Сергеевич.

Так, разогревая себя коньяком, мы и подошли к теме, которая меня интересовала, а Вадима Сергеевича настораживала. Потихоньку мы поднялись на возвышенность, с которой очень хорошо просматривалась часть большого города. К моему удивлению, зажглись уличные фонари, освещая прямые зелёные улицы столицы Донбасса. Никакой тебе светомаскировки. Город то считай прифронтовой. По дорогам мирно «паслись» троллейбусы и трамваи, «толкались» маршрутки и носились легковушки. Город жил нормальной жизнью… до 22–00. До начала комендантского часа!

— Вон, смотри! — сказал Вадим, показывая на северо-запад и отпивая из коньячной бутылки.

То, что я увидел, было похоже на майские грозовые зарницы. По горизонту, в указанном направлении, шли алые и ярко-оранжевые всполохи. Правда звуков выстрелов и разрывов слышно не было. Их поглощало расстояние и «глотал» сам город.

— Мне туда нужно, Вадик! — твёрдо сказал я, положив руку на плечо друга.

— Ага! А на танк тебя не посадить? Ты ж у нас танкист! — съехидничал Вадим Сергеевич.

— Путаешь, старик. Я — механик-водитель БМП. Могу на БТРе или БМД. Только вспомнить надо, — серьёзно ответил я, пережёвывая лимончик.

— Вова! Ничего вспоминать не нужно. Ты приехал сюда материал собирать. Я тебя рекомендовал и за тебя, прозаика, поручился. Твои функции расписаны, кому надо задачи поставлены. В руках диктофон, блокнот и «лейка». Или, что там у тебя? Так что никакой отсебятины. Тут этого не любят. Шаг в сторону и пеняй на себя!

— Испугал драматурга! И, что будет, очкарик? — насупился я.

— Привяжу тебя к батарее у себя на кухне, а Танюха будет тебя своим борщом с пампушками пытать, пока у тебя такой, как у меня, живот не вырастет, — хохотнул весело Вадик, разбалтывая остатки коньяка в пузатой бутылке.

— Не, я серьёзно, старик! Можешь объяснить, что меня ожидает? А то может я напрасно припёрся? Нет! Танюхиного борща это не касается. Только из-за него стоило приехать! — пролил я капельку бальзама на любящее сердце женатого человека.

— Всё просто, Вован! Подъём в 6-30, завтрак в 7-00, а с 8-00 до 9-00 нас ждут по одному известному адресу.

— На блокпост? В окопы? — попытался я угадать наши дальнейшие действия.

— Для начала в пионерлагерь. Я серьёзно. Там сейчас доукомплектовывается батальон имени товарища Котовского, — улыбаясь, сказал телевизионный редактор, — где-то на следующей неделе у них ротация. Будут батальон переводить на передовую. Я комбата знаю, попрошу направить тебя на самый сложный и опасный участок. Будешь пули с осколками вёдрами ловить! — издевался над московским мажором мой донецкий покровитель.

— Нет, ну ни сволочь?! — печально глядя на пустую коньячную бутылку, произнёс я.

Бессонная ночь в поезде, выматывающая дорога в маршрутке, многократные контузии при езде на голубой «Ниве»… Ночью мне приснилась огромная тарелка Танькиного борща, но вместо капусты и шкварок там, почему-то, плавали ржавые патроны. «К добру», — подумал я, переворачиваясь на другой бок.

После Танюхиных сырников, со сметаной и мёдом на завтрак, было комфортно внутри туловища и расслабляло снаружи. Видавший виды «Фольксваген» Вадика весело подскакивал на дорожных выбоинах, погрохатывая заезженной ходовой. В правом нижнем углу лобового стекла была приклеена красивая бумажка, где на фоне флага ДНР было в цвете написано: «Пропуск. Государственное телевидение Донецкой народной республики». Но было такое впечатление, что на блокпостах или никто не умел читать, или совсем не уважали слово «Пропуск». Нас с Вадиком дружно вытаскивали из машины на каждом блокпосту, проверяли её внутренности и наши документы, задавая два вопроса: «Куда? Цель?», — и, недослушав ответ, отпускали. Во время крайней остановки бородатый дядька с «калашом» на плече к традиционным вопросам добавил: «К кому?»