Войцех Козлович - Сыновья полков [Сборник рассказов]

Сложный рисунок позолоты в стиле сецессион раскинулся на потолке большого зала ресторана. Официантка приняла заказ. Майор взглянул на меня:

— Как это было? — Он протянул руку с худыми, но крепкими пальцами, давая прикурить. Усмехнулся: — Как раз у нас тогда жеребилась кобыла…

Официантка, поставив кофе, окинула нас удивленным взглядом. Откуда она могла знать, что именно так начиналась солдатская биография.

Та ночь явилась началом истории, которая потом взрослому уже мужчине и солдату даст право на почетный знак «Сын полка».

Никто не приказывал тогда Тадеку ночевать в конюшне. Но десятилетний паренек был сильно привязан к лошадям и сам вечером удрал из дому. Он зарылся в мягкое душистое сено с твердой решимостью ждать рождения жеребенка. Ото сна оторвал его протяжный звук. Подумал, что это, возможно, стон кобылы, но увидел, как темноту конюшни освещает расширяющаяся полоса света. Через приоткрытые двери заглядывал месяц и четко вырисовывал темные силуэты стоящих на пороге людей. Разговаривали они тихим голосом. Он вдруг услыхал голос брата. Бронек что-то говорил тем двоим: в одном из них Тадек узнал соседа Зенека Стшесневского, другим был житель деревни Куба Краевский. Не слышно было, о чем они говорили, но сердце вдруг громко забилось, так как он увидел винтовки на плечах ночных гостей. Они его не заметили, но на другой день Тадек сам все рассказал брату. Бронек посмотрел на него внимательно.

— Это тайна, Тадек, — сказал он. — Ничего никому, понял? — И, наклонившись, предостерег: — Особенно насчет того, что ты видел эти «палки».

Такой была первая встреча Тадека с оружием. Вскоре он научился различать эти «палки»: винтовки, двустволки, автоматы.

Тлубице — небольшая деревенька, насчитывавшая в то время около сорока изб. До ближайшей железнодорожной станции было примерно десять километров. Война и сюда ворвалась уже в первые дни своей жестокостью, злом, трагедией неожиданного поражения.

Тадек помнит, как в один из вечеров отец, возвратившись от соседей, сказал:

— Взяли Собеского из Бомбалице.

Наступило молчание, а потом самый старший брат, Бронек, добавил:

— И Шевчикевича из Лелице. Ходили с готовым списком…

Картофельный суп остывал в тарелке. Тишину прервал вопрос Тадека:

— Куда взяли?

Вскоре он понял смысл всего этого, но тогда с назойливостью ребенка добивался объяснения.

— Почему их арестовали? — продолжал он спрашивать.

— Потому что были коммунистами, — объяснял отец.

— Коммунистами? — не понимал паренек.

— Ну, хорошими поляками, — пытались объяснить парнишке как можно проще смысл классовой и национальной борьбы. Эти слова глубоко запали в память Тадеку. Это был первый урок патриотизма, который объяснил ему, почему куда-то время от времени исчезают из дома старшие братья или пропадают выпеченные буханки хлеба, которые только до ночи заполняли полки в кладовке…

Тадек за всем внимательно и с большим интересом наблюдал, хотя редко о чем-либо спрашивал. Научился он также не попадаться на глаза немцам. В Тлубице они не квартировали, но часто заглядывали в деревню из недалекого Вельска или из Лелице. Особенно ненавистными были три жандарма из Зонготов: Копка, Шрыт и Отто… Не было, пожалуй, хозяина, которому бы от них не досталось. Приезжали они обычно на велосипедах. Тадек знал, что если он их раньше заметит, то должен всегда предупредить жителей деревни. Иногда он это делал, оставляя на произвол судьбы пасущихся на лугу коров.

Однажды Тадек помчался в деревню изо всех сил, однако с другой новостью.

Он был в поле, когда услыхал выстрелы. Прислушался, но кругом стояла глубокая тишина, от которой, казалось, звенит в ушах. Однако он пошел в сторону, откуда донесся звук выстрела, лугами и перелесками, до перекрестка дорог, ведущих в Серпец и Лелице.

Лежали они на пустынном шоссе, в пыли, неподвижные, уже не страшные: Копка, Шрыт и Отто.

К деревне он побежал напрямик, только ему известными дорогами, и именно тогда понял, что означают эти ночные исчезновения старших братьев, частые посещения чужих людей, эта таинственность и осторожность, непонятная, но влекущая, и эта встреча в кустах лещины, когда созревали орехи…

— Мальчик! — услышал он громкий шепот по-русски. Двое незнакомых спрашивали нетерпеливо: — Партизаны где?

Он отрицательно повертел головой, давая понять, что не знает, и полетел домой. Не из-за страха. Нашел брата, Казика. Быстро рассказал ему о встрече.