Валентин Булгаков - На линии огня - Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны

— Может, и приду. — Новиков помолчал. — Только ты там насчет меня особенно не распространяйся.

Он повеселел, какое-то подобие улыбки промелькнуло на нездоровом лице.

— Петенька, летчик ты мой сизокрылый! — раздался позади визгливый женский голос.

Новиков топтался на месте, виновато поглядывая на меня.

— Толя, ты прости… я пойду… в последний раз, а? — неуверенно добавил он и, махнув на прощание рукой, поплелся за подругой.

— Представляешь, Нинка вздумала ревновать Витьку ко мне, а я ей говорю… — донеслось до меня. Оркестр грянул фокстрот.

Ночью я долго не мог уснуть. Новиков не шел из головы. Вспоминались госпиталь, наша палата. Осторожные разговоры о будущем.

— Какое будущее у израненного летчика? — помню, запальчиво сказал Липатову Петр. — Был орел — а стал кто? Неполноценный человек? И не надо меня утешать!..

Он тогда часто уединялся. Как и я. Но сейчас я с ребятами, а он? С тяжелой головой я заснул.

— …Понимаешь, жалко парня! — закончил я, рассказав утром Ване Нагорнову все, что знал о Новикове.

— Жалеть всегда успеется. — Иван задумался. — Надо побороться за человека. Ясно уже, что он может плохо кончить. А ведь фронтовик, свой парень.

— Я и хотел тебя попросить: давай вместе сходим к нему домой? Посмотрим, как он живет… Что-нибудь, может, придумаем.

Часов в пять мы постучали в квартиру Новикова.

— Войдите! — раздался недовольный голос.

В комнате, еле видимый в папиросном дыму, лежал на койке Петр. Он в верхней одежде, в ботинках. Лицо бледное, голова повязана тряпкой не первой свежести.

Кругом хаос. Небольшой круглый стол с пятнами на полированной поверхности загроможден немытой посудой, пустыми банками из-под консервов, полными окурков. Замызганный, давно не видевший тряпки, пол. Один стул без ножки валялся в углу. На другом навалена одежда.

— Здравствуй, Петя, — подошел я к нему. — Ты что, болеешь?

— Здравствуй, — вяло ответил он, исподлобья поглядывая на нас. — Голова немного побаливает… У меня здесь непорядок, — обводя глазами комнату, криво усмехнулся он. — Вы уж не обессудьте.

Он с трудом приподнялся и сел, опершись спиной о стену.

— Я с товарищем пришел, Петя. Познакомься, Нагорнов Иван.

— Очень приятно, — покосился он.

— У вас что с головой, серьезное что-нибудь? — участливо спросил Ваня.

— Нет, чепуха. Так… ранение дает о себе знать.

Новиков говорил неохотно, сквозь зубы.

— Душно как у тебя. Может, открыть окно?

— Открывай, — безразлично ответил он.

В комнату ворвался свежий воздух, вытесняя, дым и смрад.

— Хороший вид отсюда… самый центр города! И зелени много, — заметил Ваня, высунувшись по плечи наружу.

Никто ему не ответил.

— Петя, а ведь я ждал тебя…

— Да?.. — Он поднял глаза, мне показалось, что на миг они вспыхнули, как тогда, в парке. И сразу потухли. Новиков опустил голову и прежним безразличным топом добавил: — Извини, не мог я прийти.

— Может, пойдем сейчас? Погода хорошая, кстати и прогуляемся…

— Нет, что ты! — поспешно возразил он, словно боясь, что его поведут насильно. — Сейчас тоже нельзя…

— Почему же? — поддержал меня Ваня.

Но не успел он закончить, как дверь распахнулась, и в комнату влетел молодой человек в светлом костюме. Его гладко зализанные назад волосы блестели, галстук — бабочкой.

— А…, — немного смешался он, — у тебя, оказывается, гости. Не помешал? Впрочем, я на минутку. Вот какое дело…

— Познакомься с людьми! — бесцеремонно прервал его Новиков. — Это вот мой товарищ по госпиталю, а рядом его друг, Нагорнов.

— Очень рад, Щеглов, — прищелкнув каблуками лаковых туфель, отрекомендовался он. — От роду двадцать лет. Сын собственных родителей, которые в моей помощи не нуждаются. Да, Петя?

Он захохотал, но никто это веселье не поддержал. Тогда бойкий молодой человек оборвал смех и подскочил к Новикову.

— У меня новость — закачаешься и упадешь!

— Ну?

— Редкое везенье.

— Не тяни, и так тошно.

— У Аллы сегодня свободно. Мамаша уехала к родственникам. Хата в нашем распоряжении. Остальное не проблема: вино, девочки, это я беру на себя. А ты на себя, разумеется, Аллочку. Так когда за тобой заехать?

— Я подумаю.

— Что? — Щеглов оторопело выпучил светлые глаза. — О чем ты будешь думать? Нам на редкость подфартило, не сходи с ума!

— До этого недалеко.

— Что-то я тебя сегодня не узнаю, — Щеглов подозрительно покосился на нас.

Мы с Ваней переглянулись.

— Мы пойдем пожалуй. Еще в институт надо зайти.