Валерий Осипов - Солнце поднимается на востоке [Документальная повесть]

Подполковник, не ожидавший такого откровенно прямого взгляда, замешкался, но быстро овладел собой.

— Итак, мы возвращаемся к нашему вчерашнему разговору. Судя по вашей любознательности, вы уже немножко успокоились. Не правда ли?

Тамара молчала.

— Главной темой нашей беседы будет ваша дальнейшая судьба. Надеюсь, что вы уже догадываетесь, что нам известно о вас буквально все.

Шверер положил на стол нарисованную от руки карту Курской области.

— Вот здесь вы были выброшены с советского самолета, здесь вот, в этой деревне, вы жили первую неделю после высадки, потом перебрались вот сюда, затем — из Черных Двориков в Роговое, и дальше, стремясь легализоваться в поисках разрешения на прописку, вы пожаловали в Алексеевку.

Тамара следила за карандашом, чертящим извилистую линию их скитаний по курской земле в последние дни. Да, этому подполковнику известно многое.

— Нам достоверно известно, что не без вашей помощи был совершен поджог продовольственного склада и взрыв эшелона с боеприпасами. Таким образом, ваши преступления против германского командования установлены со всей очевидностью. Лучшее, что можно предпринять в вашем положении, дорогая Роза, — продолжал Шверер, — это быстро вспомнить некоторые интересующие нас пробелы в вашей биографии. Тогда будем с вами квиты. А в дальнейшем, я думаю, что вы не откажетесь от сотрудничества с нами.

«Роза… Значит, не Яковлевы, не Солгалова, а действительно Мария… Вот почему она была с Менделем. Продалась. Она раскрыла Николая. Но что она еще знает? Место и время выброски группы ей неизвестны, связи с подпольным райкомом она не имеет. Так вот чем объяснялось ее любопытство…» Мысли лихорадочно сменялись, было трудно сосредоточиться.

— Надеюсь, вы будете благоразумны. Ваша подруга Цыганка-Мария уже работает с нами. Запираться бессмысленно. Что нас конкретно интересует? Первое — дата и место выброски группы разведотдела Брянского фронта, второе — явки и средства связи с подпольным райкомом, третье — контрольная фраза, получив которую, радиоцентр Брянского фронта будет полностью доверять нашему радисту.

«Вера Яковлева… Танюшку они брать не будут — Мария все время была с ней. Что знает Вера? Нет, можно быть спокойной. Вера знает не больше Марии…»

Шверер встал из-за стола, прошелся по комнате.

— Я говорю с вами откровенно, как разведчик с разведчиком. Вы провалились. У вас нет выбора: или расстрел, или перевербовка. Любой разумный сотрудник секретной службы, на каком бы языке он ни говорил, в вашем положении выберет второе. Это элементарное правило нашей профессии, это философия секретной службы…

Опершись руками о стол, он приблизил к Тамаре свое бледное, с бесцветными глазами лицо и говорил, говорил…

Тамара молчала. Она почти не слушала Шверера. Кроме нее, контрольную фразу никто не знает. За это можно быть спокойной. Подпольный райком? Средства связи с ним неизвестны Марии. Оставалось последнее — выброска группы.

— Я вижу, что в области мировоззрения вы — фанатичка, как это в большинстве случаев и бывает у русских. Хорошо, я хочу поговорить с вами, как с женщиной. Я ошибся в вас — вы никакая не разведчица. Вы обыкновенная женщина, симпатичная, привлекательная, даже красивая. Такие, как вы, нравятся мужчинам.

Шверер подошел к дверям, нажал скрытую за портьерой кнопку. Через минуту появился денщик с подносом. Подполковник махнул рукой — солдат бесшумно исчез.

— Разговор с женщиной требует особой, неделовой обстановки.

Шверер улыбнулся и поставил перед Тамарой чашку с шоколадом. Себе он налил рюмку коньяку и, сделав глоток, продолжал:

— Вообще должен сказать, что в вашей стране не ценят женщин, не оказывают им того внимания, какого они заслуживают. Взять хотя бы вас. Вы молоды, привлекательны, созданы для комфорта, для того, чтобы быть счастливой и дать счастье своему мужу. А что вы имеете вместо этого? Вы должны спать в грязи, на соломе, кормить вшей, вечно трястись за свою жизнь, волноваться. Вы состаритесь раньше времени от такой жизни. Смотрите, сколько у вас уже морщин.

Он достал из кармана небольшое зеркальце и положил перед Тамарой. Незнакомая женщина с уставшими глазами смотрела на Тамару из оправленного изящной перламутровой инкрустацией круга. Помятое платье было разорвано на шее. Большой красно-синий кровоподтек уходил вниз, в вырез платья.

— Другое дело у нас, на Западе. У нас женщина — кумир, предмет поклонения. Она окружена заботой, комфортом, удовольствиями. Ваша подруга Цыганка, кажется, отлично понимает толк в этих вещах. Ей нужно было родиться на Западе. Так вот, если бы вы жили у нас, вам не пришлось бы выносить и тысячной доли тех испытаний, которые вы терпите сейчас. Ваш муж имел бы достойную вашей красоты и молодости квартиру, наши коммерсанты предложили бы вам все, о чем может мечтать женщина. У вас были бы дети. Ведь у вас не было еще детей? И разве вы не хотите испытать это самое великое человеческое чувство — материнство?